Новая жизнь

Кладбище превратилось в руины. Везде торчали дымящиеся обломки крестов, гробов и кости вырванных из них покойников. Мужики скрылись, неся потери и товарищей. Я вообще удивлена, что они смогли полчаса так здорово уклоняться. Видимо, я просто устала или не хотела стрелять прицельнее.

— Молодец. — Гэйл спрыгнул на землю и потянулся. — Но… время вышло.

И передо мной возник в воздухе снежно-белый воздушный анрел, ошарашенно оглядывающийся по сторонам.

— А я много доброго сегодня сделала, — решила похвастаться.

Анрелочек растерянно посмотрел на меня.

— Я… наслышан.

Иревиль хмыкнул и сел на землю, пиная пяткой череп крысы.

— Ты рад? — напряженно.

Анрел вздохнул, подлетел, сел ко мне на плечо и погладил по щеке.

— Ты хотела сделать добро — это главное. А его я все равно потом отмолю так, что заречется давать тебе умные советы в одиночку.

Нечистик замер, смотрит исподлобья.

— А что я сделала не так? — с любопытством.

— Ну… в следующий раз прежде, чем сделать то, что тебе посоветует Иревиль, — тяжелый взгляд в сторону последнего, — дождись меня, и я все объясню. Кладбище, к примеру, разрушать было вовсе не обязательно.

— Значит, мне все еще нужно совершать добрые дела, — со вздохом.

— Да. Но уже под моим руководством. Пошли.

— С вами можно? — с земли, язвительно.

— Если не будешь вмешиваться. — Феофан даже не обернулся. Смотрел сурово и прямо перед собой.

Я покорно пошла обратно к городу. Рёва полетел следом.

— Итак, это — приют для бездомных. Зайди, спроси, чем надо помочь, и помоги бедолагам.

Киваю, захожу в темное мрачное здание с выбитыми окнами и разглядываю кучу валяющихся на полу вонючих матрасов и оборванных грязных людей, бродящих между ними и лежащих прямо на них.

— Кому здесь помочь? — громко, выразительно, чувствуя тепло в груди.

На меня посмотрели. Кто-то закашлялся.

— Раздевайся, — из угла, с ухмылкой.

Киваю. Начинаю расстегивать штаны. Анрел посерел.

— Э-э… Илечка. Этого делать не стоит.

— Но они же ждут помощи, — Народ и впрямь затих, сосредоточив на мне все внимание.

— Застегни штаны, — тверже.

Пришлось послушаться. Кто-то разочарованно взвыл, меня обматерили и куда-то послали. Некоторые подошли ближе и, ухмыляясь, предложили помочь "стеснительной барышне". Анрел попросил отсюда уйти, но я просто не могла.

Да и глупо как-то: весь день старалась впустую, а как выдалась реальная возможность кому-то помочь, так сразу: вон отсюда.

— Я… я могу решить все ваши проблемы. Кто первый?

Меня попытали поцеловать, но я врезала коленом, и мужичка снесло через всю комнату к противоположной стене, сильно об нее припечатав. Человек без звука рухнул на пол.

От меня резко отошли. Анрел срочно полетел к пострадавшему, опасаясь, что тот уже почил. Но нет, удалось его немного подлечить до состояния стонущего тела, что меня сильно обрадовало. Даже дышать снова удалось.

К сожалению, этот акт насилия оборвал то хрупкое доверие, которое я успела завоевать. Народ стоял на расстоянии в полкомнаты, все держали что-нибудь острое и смотрели крайне недружелюбно.

— А ну проваливай, девка. — Самый старший из них, с сединой в нечесаных космах и с одним глазом, так и не встал со своего лежака, — Нечего нам помогать. Сами справимся. А вот тебе скоро помощь может очень даже понадобиться.

На плечо рухнул уставший анрел. Иревиль зло усмехался, дергая за волосы и предлагая отомстить.

Но я просто развернулась и ушла.

Наверное, они правы. Здесь — ничем помочь не смогу.

Выйдя за дверь и сев на ступени, я задумчиво посмотрела на постоянно серое небо. Шел дождь. Слабый, но надоедливый. Он стекал по лицу, забирался за шиворот и холодил спину. Необычные ощущения. И неприятные.

А еще мне почему-то грустно.

— Не унывай. — Анрел перелетел ко мне на колени и ободряюще улыбнулся. — Ты еще успеешь сделать много хорошего до рассвета, а я…

— А почему до рассвета? — мы с Иревилем — хором.

— Ну… ваши недавние действия… зачлись в минус. Почти все.

— Старушка в плюс? — Рёва.

— Да. Она обманывала и была разоблачена путем макания в фонтан. Гуманно и затейливо. Они оценили.

— Гм…

Я же закрыла глаза, понимая, что резко опускаюсь в огромное болото депрессии. Мне становилось все хуже и хуже от того, что:

1) добрые дела делать не получается;

2) завтра я превращусь в металлическую куклу;

3) не красавица, что почему-то удручает все сильнее;

4) а еще я есть хочу.

Стемнело окончательно, и, ко всему прочему, я промокла и замерзла. А времени оставалось — только до рассвета. Потом все. И я совершенно не представляю себе — где мне найти доброе дело.

— Не переживай, — Феофан.

Оба дружка уже сидели у меня на коленях, кутаясь в край куртки и выглядывая из-под нее.

— Просто следуй зову своего сердца. А до рассвета еще далеко. Апчхи!

— Простудился? — хмуро. Рёва.

— Нет, чхи, все в порядке.

— На.

— Но это же твоя куртка!

— Просто надень.

— Спасибо, — смущенно.

— Заболеешь — возись потом с тобой, — со вздохом.

— Я не заболею. Я же анрел. А где ты шарф взял? Ой, придушишь!