Новая журналистика и Антология новой журналистики

Потом к югу по так называемому «шоссе 2» и так называемому «шоссе 15», подпрыгивая и пробуксовывая в рыжей пылище, мимо тощих куриц и засохших куч дерьма, вздымая рыжий хвост, по Западной Мексике, через кучу городов и городков. Койотс, Каборка, Санта-Ана, Керобаби, Корнелио, Эль-Оазис, х-ха, Гермосильо, х-хо, Поситос-Касас, Сьенегито, Гуаимус, Камакстли, Миксоатль, Тлацольтеотль, Кецалькоатль, Кучачленсоватль, Какопосовокль, Уицлипоцли, Титькасикапока… Через шоссе Молочной Царицы на проселок Крысьей Королевы. В нарядах крысьих. Пополуактли, Тецкотль, Йаотль — рабья мелочь Титлакахуана; Очпаниицль, мрачный ангел-жрец на черном мотоцикле, белые подонки, серая групповуха… Конфетти из черепов и масок смерти, Западная Мексика — крысья сторонка… И ни граммульки живописных ишачков (четвероногих), платков цветастых, сомбреро, экранных арбузов рекламных, кувшинок громадных, перьев золотых, ресниц длиннющих, гребней фигурных, никаких тортильи-тако-батата-перца, уличных торговцев, тореро-мулета-оле-марьячи… ни тебе кувшинок здоровенных, ни крови далии, ни жести кан-тин, ни серапес, ни киношных черных мэрий с блестящими черными волосами и маленькими жаркими попками. Ничегошеньки от знакомой, старой и любимой нами по трехнедельной ходке экскурсионной Мексики. Одна дерьмово-коричневая пыль да вздувшиеся дохлые крысы вдоль обочины; козлы, коровы, ко-ко-курицы, задрав все четыре к солнцу и черепу Тецкатлипокана.

Кизи направлялся в блохастую безнадегу пустыни. Но Бойз смягчал обстановку. Бойз всегда все знает лучше. Сухой, узколицый, с ужаснейшим высоким голосом и акцентом Новой Англии, оказался на месте: здесь, сейчас и все знал.

Колымага сдохла в четырнадцатый раз.

— Спокойно, парень. Упремся в этот булыганчик… Так, парень… Снимаем колесо и латаем покрышку.

Еще прокол. Еще блохи, крысы, комары, впереди полнейшее ничто, как перспектива на картине сюрреалиста, но Бойз дает тебе понять, что эт-то все равно, здесь ли, где ли еще… Бойз похотливым взглядом раздевает улочки дохлого мексиканского захолустья с дохлыми цыплятами, как будто дует вдоль Бродвея и Норт-Бич; строит глазки смазливой мучаче, погоняющей десяток гладеньких телят…

25 СЕКУНД ОСТАЛОСЬ, КРЕТИН!

…и тянет: «Может, прихватить ее да трахнуть меж делом, парень?» — противным своим новоанглийским тенорком обыденно так, как будто предлагает: «Хотите колы, ребята?» Кизи смотрит на морщинистую физиономию и тонкие губы этого янки, сам выглядит ископаемым, только глаза блестят уверенно и живо. А Бойз в этот момент — истинный Проказник-Профи, квинтэссенция понятия, суть сангхи отныне и во веки веков, аминь.

В Гуаимусе, на берегу, Джим Фиш соскочил. Ранний приступ паранойи, Фишка? Влез в автобус и покатил обратно, в Штаты, оставив Кизи, Бойза, Торчка и весь инвентарь. Не впервой… Или ты в автобусе, или не в автобусе. Кизи духом не упал. Бойз сцементирует любую трещину. Этот чокнутый как дома здесь, в краях крысиных крысьих.

— Во, парень! — Бойз кивает на стройплощадку. — Видал? — Как будто хочет сказать: «Ну, чего еще от них ожидать?»

Куча народу пытается оштукатурить потолок помещения. Один пузан толчет лопатой в стиральном корыте кучу раствора. Другой тощий зачерпывает раствор мастерком и швыряет вверх, на потолок. Что-то прилипает к потолку, и трое или четверо трудолюбцев, примостившихся на корточках на козлах из досок, размазывают прилипшее по поверхности. Большей частью, однако, раствор плюхается на пол, и еще трое или четверо — тоже на корточках — соскребают его с пола и возвращают в корыто. И опять тощий парень тащит тощей лопаткой и швыряет раствор вверх, и нижние с сонным интересом и кучею терпения следят, прилипнет или не прилипнет, сколько прилипнет и сколько отвалится по воле судьбы. И все заняты делом. Вся компания в гуарачах, паршивых плетеных мексиканских сандалиях крысьей долины.

И тут вся Мексика и вся мексиканская наша экспедиция.

— У них такая присказка: «Hay tiem… — Бойз резко выворачивает баранку, огибая внезапно возникшего посреди дороги продавца мороженого, — …po». Время терпит.

20 СЕКУНД, ИДИОТ! ВРЕМЯ НЕ ЖДЕТ!