Новая журналистика и Антология новой журналистики

Обучение такому скоростному манипулированию требует крепких нервов и большого терпения. Просто в голове не укладывается, какие неимоверные усилия нужны для достижения даже среднего уровня мастерства, и тренировки по четыре часа в день здесь — обычное дело. Конечно, кое-кто относится ко всему этому с иронией, но только до того, как увидит по-настоящему высокое и поражающее воображение мастерство, которое встречается не часто. Хотя и здесь при желании можно сказать, что виртуозность усиливает ощущение бессмыслицы, доходящей едва ли не до абсурда. Действительно, в экзистенциалистском смысле все это можно рассматривать как абсурд в крайнем его выражении: где-то в Индии люди умирают от голода, а здесь по четыре часа в день забавляются с металлическими палками, Ça alors! [112] Так или иначе, сейчас вращение жезлами превратилось в настоящее искусство и высокоорганизованное движение — причем отнюдь не достигшее своего расцвета. Хотя бы потому, что пока нет перечня приемов и терминологии, без которых нельзя говорить о зрелости какого-либо вида искусства. Правда, теоретически, конечно, должно существовать некое определенное, ограниченное число различных манипуляций — то есть набор движений, который будет долго оставаться неизменным. Однако искусство жонглирования жезлами такого уровня развития еще не достигло, и новинки здесь появляются так часто, что на сегодняшний день нет никаких всеми признанных пособий или книг. Бесспорно, это в значительной степени связано с относительной молодостью данного искусства, занятия которым отнимают много времени и усилий, — например, Национальная южная школа жонглирования жезлами основана совсем недавно, в 1951 году. Постоянному развитию этого искусства сопутствуют изменения в названиях разных манипуляций. Наряду со старыми (или классическими) обозначениями — такими как арабеска, выброс, рамка, — встречаются более экзотические или звучащие на современный лад: летучая мышь, финт, крендель и тому подобное… и любые эти приемы, и старые и новые, требуют многочасовых тренировок.

Во время представления я разговорился с двумя аспирантами-юристами, и после его окончания мы пошли в кафе студгородка, под названием «Дьяволы Юга» или что-то в этом роде — слово «Юг» там у них постоянно мелькает, — и у нас завязался интересный разговор. Помимо всего прочего, в Оле Мисс гордятся своим единственным юридическим факультетом в штате, признанным Ассоциацией американских юристов, — так что эти два аспиранта-юриста имели основания посматривать на местных студентов свысока. Это были приятные молодые люди лет двадцати пяти, в модненьких летних костюмчиках. Мы легко нашли общий язык и поговорили о конституции — правда, через десять минут выяснилось, что они говорят о законах их штата. Но, поняв, что я имею в виду, ребята сразу взяли быка за рога.

— Негры нас здесь совсем не достают, — с сожалением покачал головой один из них, серьезный молодой человек в очках, с виду — типичный студент-теолог Гарварда. — Никаких проблем с ними нет — их а-ги-та-то-ров здесь никто и не видел.

Они слегка беспокоились по поводу возможного «беспокойства», то есть реального беспокойства — накануне поступления на учебу студента-негра (Джеймса Мередита), которое должно было произойти в самое ближайшее время, то есть этим летом. Кстати, когда это случилось, местные власти приложили все усилия, чтобы дать делу задний ход, мне же довелось стать свидетелем прелюдии к будущим событиям.

— В первый же вечер начнут искать здесь наркоту, — сказал другой аспирант. — Наркоту, оружие или еще что-то такое. Обязательно устроят какую-нибудь бодягу. Ну и быстренько вылетят отсюда.

Оба заверили меня, что сами не собираются участвовать ни в каких насильственных действиях и лишь высказывают свое взвешенное мнение:

— Но здесь же есть молодые горячие ребята. А им каково будет? Что они скажут?