Новая Зона. Крадущийся во тьме

Ворон следил за паноптикумом не так чтобы очень внимательно, но постоянно. Временами тот развлекал, чаще вызывал чувство глубокого отвращения к лицам, якобы обязанным действовать на благо государства и народа, а не на основании собственных комплексов и экономических интересов. Омерзительнее выглядела лишь какая-то либералка, предлагавшая изолировать всех детей, вывезенных из Москвы после трагедии, во избежание массовой их мутации и даже вынесшая на голосование законопроект, запрещающий бывшим москвичам заводить детей. Ворон первым подписал петицию за отстранение истерички от занимаемой должности, пусть терпеть не мог вмешиваться в политику и не верил в способность коллективных писем повлиять хоть на что-нибудь.

– Ох, Игорь, Игорь.

– К вашим услугам, Василий Семенович.

– Хоть малейшее предположение у тебя есть? – спросил Шувалов.

– Он собирал информацию, – ответил за него Денис.

Ворон кивнул.

– Только хранилась она не здесь, а в схроне на территории Москвы, – добавил он.

– Я займусь всем этим электронным хламом, – предложил Нечаев, – возможно, смогу хоть что-то понять.

Ворон кивнул:

– А мы с Дэном нанесем визит мальчишке. Сколько он уже в подвале сидит?

– Дней пять, – ответил Шувалов.

– Отлично!

Глава 9

Денису казалось, что Институт Исследования Зоны давно уже представляет собой нечто живое и постоянно меняющееся, причем независимо от работающих в нем людей. Первое, что бросилось в глаза при приближении к нему, – увеличенный в вышину забор. Территориально ИИЗ тоже разросся. И без того площадью где-то в гектар институт отгородил часть леса и просеки, на которой вовсю шло строительство.

– С ума сойти, – проворчал Денис.

Ворон повел плечом.

– Василию Семеновичу понравилась идея организации быта сталкеров, работающих на благо науки. Но! Он как человек здравомыслящий понимает, что никакой разумный человек не станет перебираться в общежитие из собственной квартиры, дома или коттеджа. Гостиничный корпус заселен наполовину и то лишь благодаря слухам о маньяке.

– Значит, коттеджный поселок «Сталкерский»?

Ворон рассмеялся.

– Предложи название Шувалову, ему понравится. А в принципе разумная идея. Ходоки в Зону народ непостоянный: сегодня здесь, завтра – там. Кроме нас с тобой, ИИЗ имеет дело и с другими представителями нашей профессии, но текучка большая, контингент меняется и не такой квалифицированный, как хотелось бы. Шувалов пытается решить задачу недостатка кадров – вот и все.

– То есть?

– Ничто человеческое сталкерам не чуждо. Как и большинство людей, они падки на халяву. Наверняка многие поведутся на свое жилье в приятном месте, постоянную работу и соцпакет, пусть в перспективе и могут заработать больше на вольных хлебах.

– А мы? – спросил Денис.

– С ума сошел? Мой дом – моя крепость. Должно случиться нечто из ряда вон, чтобы я добровольно куда-нибудь переехал. К тому же я не терплю быть под колпаком у кого бы то ни было, – ответил Ворон и поморщился.

– Я не об этом, просто… – Денис вздохнул, но затем все же решил сказать прямо: – Это неправильно, что, когда приезжает Алла, ты переезжаешь в гостиницу.

– Да ну? – Ворон рассмеялся, и, как показалось Денису, совершенно не наигранно. – Ты что же, думаешь, будто это из-за тебя?

– Да.

– А если подумать? – Ворон даже приостановился у обочины и внимательно на него посмотрел.

Денис взгляд встретил спокойно, но так и не понял, чего от него хотят.

– Какой же ты еще ребенок… – проворчал Ворон. – Думаешь, я рвусь к тому, чтобы в моем гнезде хозяйничали посторонние, пусть это будет и не абы кто, а предпочитаемая мною женщина? В качестве соседа ты подходишь мне всяко больше. – Он подмигнул Денису и, покачав головой, добавил: – А еще она терпеть не может готовить. К слову, и не умеет. Потому я предпочитаю гостиничное проживание на всем готовом. – И снова обернулся к дороге, выжимая педаль газа. Автомобиль – серебристого цвета «Хонда Пилот» – плавно вывернул на абсолютно свободное шоссе и покатил вдоль бетонного забора института.

Ворон приобрел джип несколько месяцев назад и только благодаря уговорам Дениса и заверениям Романа в том, будто свой он больше не одолжит.

«Я понимаю как никто: камианета была твоей ласточкой, „Энтерпрайзом“ и вообще бегала благодаря артефакту и заводилась без ключа, – ворчал он, – но это не значит, будто ты обязан хранить ей верность».

«А я храню?» – интересовался Ворон.

«Не знаю, что ты делаешь, но у меня сердце каждый раз ёкает, когда Дэн мне звонит и говорит, что ты выехал на мотоцикле! – орал Роман. – По Старому Калужскому шоссе! В дождь! Я твой лечащий врач, в конце концов! Если ты влетишь в осину при скорости под сотню, то даже я тебя не соберу».

«При таком раскладе ничья помощь мне так и так не понадобится», – уверял Ворон и уходил от разговора.

«Я готов тебе отдать свою кошечку, – прибавлял Роман. – Вот никому и никогда бы, но тебе готов».

«Нет», – отказывался Ворон.

«Ты ведь на ней уже ездил! – еще сильнее заводился Роман. – Она же идеальная!»