Новая Зона. Крадущийся во тьме

Зона всегда брала дань – так или иначе. Она испытывала на прочность каждого, кто входил в ее пределы, и обычно предугадать, кто станет ее жертвой, заранее не выходило. Обычно. Однако, имея дело с Москвой вот уже несколько лет, Ворон иногда понимал ее «характер» и предпочитал перестраховаться, перебдеть, как говорится.

По его прикидкам, Щищкицу суждено было гробнуться в девяноста процентах из ста. С одной стороны, его исчезновение решило бы массу проблем (вряд ли тот оставил бы в покое и ИИЗ, и самого Ворона), но с другой – избавляться от возможных врагов посредством Зоны чревато. Ворон не желал переходить черту, за которой начал бы презирать самого себя, как бы глупо и высокопарно это ни звучало.

Щищкиц не разочаровал. Первые три банки ударились в стену. Следователь усмехнулся, мол, знай наших, и произвел два следующих выстрела.

– В белый свет, как в копеечку, – прокомментировал один из бойцов, за что заслужил крайне неодобрительный взгляд «высокого полицейского начальства».

Щищкиц поразил следующую банку и тотчас снова промазал.

– Ну… «ЧАС Ч» настал! – воскликнул кто-то. – Ставки делать будем?

Ворон обернулся на подошедшего к нему Никиту. Выглядел тот виноватым.

– Я и три не выбью… наверное, – признался тот.

Ворон пожал плечами и сказал:

– Хоть попробуешь.

– Но я… хочу пойти. Чувствую, что прям должен.

– Если прям должен, – передразнил Ворон, – пойдешь.

– С вами?!

– По идее, после всего, утворенного в первую ходку, – усмехнулся Ворон, – тебя снова не повел бы в Москву ни один нормальный сталкер. Однако я не могу назвать себя нормальным, – заметил он и подмигнул.

– Спасибо, – сказал Никита. – Зря ты думаешь, будто я ничего не понимаю.

– С чего ты так решил? Понимаешь, и хорошо, просто… – Развить тему дальше он не успел, Дух вырос у стойки, как из-под земли… вернее, пола.

– Что, совсем труба? – поинтересовался он.

Никита кивнул.

Ворон повел плечом и заметил:

– Во-первых, Щищкиц может разозлиться и уйти.

– Не-а, я на твоем месте на это бы не рассчитывал, – покачал головой Дух. – Прежде чем дверью хлопнуть, он постарается тебе в суп плюнуть. Гнилая порода – за километр же видно. Ты с пистолетом вообще не дружишь? – Этот вопрос предназначался уже Никите.

– Ну, как…

– А в детстве в войнушку не играл? Пальцы в форме нагана не складывал? А ну, покажи!

Никита покосился на Ворона. Тот кивнул.

– Да не боись ты, – хохотнул Дух.

Никита вздохнул, сжал пальцы в кулак, отогнул вверх большой палец, а указательный вытянул вперед.

– Здорово! – прокомментировал Дух. – Пистолет возьмешь именно так, а целиться будешь, как в детстве, по указательному пальцу, усек?

Никита кивнул, хотя вид у него оставался неуверенный.

Со стороны стрельбища раздался нестройный гул голосов и несколько смешков. По всему выходило – Щищкиц оказался весьма посредственным стрелком и установленные нормативы не прошел. Когда он, брызжа слюной по поводу чужого отвратительного поведения, дошел до конторки и практически кинул сотруднику пистолет, Ворон все же не удержался и сказал:

– Баба с возу, кобыле – радость.

– Легче, – поправил Дух.

– Нет-нет, именно то, что я и сказал.

Щищкиц гневно сверкнул глазами на обоих.

– Посмотрим, как этот ваш, – он указал на Никиту, – отстреляется.

– Он пойдет в любом случае, – сказал Ворон.

– Не сомневаюсь, – протянул Щищкиц. – Однако если при этом пропадет… – он сделал небольшую паузу, словно наслаждаясь моментом, – то я с огромнейшим удовольствием открою дело на вас, Игорь Ветров, и, возможно, не покушение на убийство, но преступную халатность впаяю вам легко.

– Халатность? В Зоне? – Ворон покачал головой. – Мой адвокат размажет обвинение, как нож масло.

– Но прежде тебя самого размажут в «обезьяннике». Уж об этом я позабочусь! И не таких учили, мутант доморощенный!

– Послушай, ты… – начал было Дух, но Никита его перебил.

– Не так уж я и бездарен, как вам хочется, – сказал он и ушел.

Ворон не тронулся с места. Ему достаточно было гула, которым приветствовали Никиту.

Никиту в отличие от Щищкица приободряли: то ли уже сообразили что к чему, то ли инстинктивно чувствовали, с кем стоит идти, а с кем – нет.

Толпа ревела все одобрительнее с каждым новым выстрелом и успешным попаданием, а Щищкиц хмурился и матерился.

– Шесть, семь… – досчитал Ворон. – Все, дальше уже не важно.

Щищкиц если только зубами не заскрипел. Он уже открыл рот, но продолжить оскорблять и угрожать в присутствии свидетелей не решился. За дверь он буквально вылетел.

– Вот говнюк, – бросил сотрудник, поправляя очки.

– Вам-то он что сделал? – удивился Ворон.

– Если б сделал, я выбрал бы эпитет покрасивее, – сказал сотрудник. – Вы просто у нас бываете не так уж часто, Игорь Николаевич. Этот сморчок уже у большинства сотрудников ИИЗ в печенках сидит, может, хоть сейчас от него избавимся.

– Это вряд ли, – фыркнул Ворон.

– Говорю же: бываете у нас нечасто, – покачал головой сотрудник. – Думаете, почему Щищкиц так рьяно в Зону рвался? Приключений захотел? Да он же трус первостатейный.

– Не знаю, – признался Ворон. – Может, артефакт какой захотел найти. Любой, даже самый простенький, – неплохая прибавка к жалованью.