Новая Зона. Лики Януса

Сознание возвращалось медленно. Голову заполняла тупая похмельная боль, во рту стоял гадкий привкус химического снотворного. С трудом вырвавшись из плена сюрреалистических кошмаров, заполненных видениями горящих городов, аномалий на улицах и миллионов людей, умирающих страшной смертью, Роман открыл глаза. Над ним серел ребристый покатый потолок. Он пульсировал, то приближаясь, то отдаляясь и вызывая тошноту. Нестеров застонал и отвернулся. Напротив него на полу, привалившись спиной к железным прутьям решетки, сидел Павел. При виде очнувшегося брата он ухмыльнулся.

– Я смотрю, старший, валяние в отключке становится для тебя доброй традицией, – произнес он.

– И тебя с добрым утром, – пробормотал Роман и попытался сесть.

Получилось плохо, мир перед глазами завертелся бешеной каруселью, и сталкера вырвало на пол едкой желчью.

– Да твою же мать! – выругался Павел, когда несколько брызг пролетело через него. – Ты можешь… Я не знаю, быть поаккуратнее, что ли?!

– Иди к черту, – отмахнулся Роман, вытирая рот рукавом.

– Ай, как грубо! – Павел покачал головой, злая улыбка не сходила с его лица. – А еще родной брат называется.

– Где мы вообще? – поморщившись, осведомился Роман.

– А я почем знаю? Я тебе что, GPS-навигатор? – Павел пожал плечами. – Какой-то ангар, какая-то клетка. Сложив один плюс один, могу сказать, что ты, вероятно, в плену у тех ребят из «Обсидиана». Ну или в вытрезвителе.

И младший Нестеров вновь разразился резким нечеловеческим смехом. Роман вздрогнул и посмотрел в сторону брата. Того уже не было. Выругавшись, сталкер с трудом сконцентрировался на одной мысли и колоссальным усилием воли заставил себя приподняться на локтях, чтобы осмотреться. Он действительно находился внутри грубо сваренной железной клетки, стоящей в глубине пустого ангара. Его рюкзак вместе с автоматом, детектором и пистолетом лежал на полу возле раздвижных ворот. За ними виднелся сумрак пасмурного дня. Там на забетонированной площадке был припаркован угольно-черный джип с пулеметом на крыше. А сразу за машиной начиналась кромка леса. Периодически до Нестерова доносились обрывки фраз и шум каких-то крупных механизмов. Большего, впрочем, разобрать ему никак не удавалось.

– Вот же черт, – простонал Роман, падая обратно на кровать. – Это же угораздило так вляпаться.

Дешевая железная раскладушка жалобно скрипнула под весом сталкера.

– Сам виноват, – прямо над ухом объявил Павел, заставив Романа подскочить от неожиданности. – Кому приспичило потакать собственной поехавшей крыше и переться в город в одиночку?

Сталкер не ответил, понимая правоту призрака.

– И вот так всегда с тобой, братец. Сначала делаешь хрень, а затем за нее расплачиваешься. Кому вот нужны все эти твои выкрутасы, а? Мама и папа мертвы, я хуже чем мертв, твои друзья – сталкерская шваль, а твой начальник – калека. Ради кого ты стараешься? Ради себя? Пытаешься доказать, что ты нечто большее, чем сломанный механизм? Что ты все еще человек и звучишь гордо? Ха! Ты обломки того, что я когда-то называл братом. Пустой звук, оставшийся от Романа Нестерова. Теперь ты сталкер Эхо, ползающий в грязи за те копейки, что тебе готовы платить за артефакты. В грязи живешь, в грязи помрешь!

Роман взревел и с неожиданной для себя силой ударил Павла по лицу. Руку пронзила острая боль, и Нестеров вскрикнул, отдернув кулак. Между пальцами потекла кровь, на тыльной стороне ладони появился широкий порез. Подняв глаза, сталкер увидел, что один из прутьев решетки возле его головы окроплен чем-то красным. Выругавшись, Роман прижал к груди раненую руку, пытаясь притупить боль.

– Мазила, – объявил Павел, уже стоящий снаружи. – И все так же легко поддаешься на провокации. Приятно знать, что некоторые вещи не меняются.

Он оглянулся и нахмурился, прислушиваясь.

– О! Кажется, это к тебе! Не буду вам мешать! – И с этими словами призрак растворился в воздухе, превратившись в прозрачный вихрь дыма, который через мгновение осел на пол сухой пылью.

Роман приподнял голову, силясь понять, о чем говорила галлюцинация. Вскоре он тоже различил голоса, которые с каждой секундой звучали все ближе. Один – холодный и резкий, раздавал указания, а второй, трещавший сквозь рацию, подтверждал получение приказов.

– …И пусть будут готовы выступать, как только придет разрешение. С Декартом и его людьми должно быть покончено еще до наступления темноты.

– Принято, – скрежет помех и колючее шипение статики. – Все орудия заряжены и приведены в полную боевую готовность. Десантные группы дают последние предбоевые обеты, машины прогревают двигатели. Меч уже занесен над головами нечестивцев. Все остальное по воле «Обсидиана».

– По воле его. Брэдбери, конец связи.

А через мгновение в распахнутые ворота ангара вошли трое.

Первым оказался мужчина средних лет, в комплекте обсидиановской брони и черном плаще поверх нее. Шлема у офицера не было, и Нестеров опознал в нем человека, который склонился над ним после убийства патрульных ДОПа, пытавшихся задержать Романа.