Новаторы

— Пойми, Эглитис, мы ведь все вместе слово дали, коллектив нам поверил. И правильно делают, что внимательно следят, как мы его выполняем. Может быть, тоже примеряются, за нами пойти хотят. А на Зайцева не обижайся, он тебе добра желает.

Мир был восстановлен.

Нашлись на заводе и злые языки, которые распускали слухи, будто бригадам Луриня и Сергеева создают особые условия, потому, мол, они всегда в передовых ходить будут. Это уже было совсем несправедливо. Видимо, кое-кто истолковал на свой лад случай, который произошел еще в канун Нового года.

Готовясь к следующему рабочему дню, Луринь попросил у мастера выдать ему инвентарь, необходимый для холодной правки обшивки. Тот был занят каким-то другим делом и пообещал приготовить все к началу смены. Луринь специально пришел на работу пораньше. Но оказалось, мастер своего слова не сдержал. Бригада простояла без дела больше получаса. В это время на судно пришел председатель заводского комитета. Увидев сидящих без дела рабочих, поинтересовался, что случилось. Ему рассказали. В тот же день на внеочередное заседание завкома были вызваны мастер и начальник цеха. Пригласили Луриня и Сергеева. Руководителей строго предупредили, что, если и впредь по их вине в бригаде будут простои, они понесут административное наказание. Это был не первый случай, когда то по неорганизованности, то из-за небрежности некоторых командиров производства рабочие, последовавшие примеру пионеров движения за коммунистический труд, не имели нормальных условий для выполнения своих обязательств. То не хватало нужных инструментов, то были перебои в деталях или материалах. Люди нервничали, кое-кто уже обращался в заводской комитет профсоюза. Все это не могло не обеспокоить руководителей завода, партийное бюро.

Объяснить такое отношение мастеров и цехового начальства можно было одним: недооценкой всей важности замечательного патриотического движения. Поэтому и было решено собрать всех командиров производства и профсоюзных активистов, разъяснить им его суть и значимость. Как и следовало ожидать, серьезный разговор возымел свое действие, заставил многих по-иному взглянуть на соревнующихся, задуматься о своем месте в соревновании. Вскоре группа молодых инженеров из конструкторского бюро предложила свою помощь участникам движения за коммунистический труд. Шефство над бригадой Луриня взял по старой дружбе инженер-корпусник Аркадий Мельников. Помог «довести до ума» рационализаторские мысли, кое-что подсказал для лучшей организации труда.

У пионеров движения стали появляться все больше и больше последователей…

Луринь по-прежнему внимательно следил за газетами; его интересовало все новое, что появлялось в жизни передовых коллективов; он постоянно искал и думал, что и как можно перенять и привнести в жизнь своей бригады.

Большое впечатление произвело на Язепа начинание токаря рижского завода холодильных машин «Компрессор» Альфреда Клявы.

«Я убежден, — писал он в газете «Советская Латвия», — что, используя все резервы на моем рабочем месте, смогу выполнить семилетнее задание по обработке цилиндров для холодильных машин в течение четырех с половиной лет».

О почине А. Клявы писала «Правда». Так же, как и Луриня, решение токаря заставило задуматься десятки тысяч тружеников. И не только рабочих. Характерно высказывание директора завода «Компрессор», где трудился А. Клява. «Высокие обязательства рабочих, — сказал он, — заставляют нас шире развернуть модернизацию оборудования, быстрее вводить в действие новые конвейеры».

Президиум ЦК профсоюза работников машиностроения счел необходимым обязать первичные комитеты помочь рабочим, техникам, инженерам, решившим досрочно выполнить семилетку. Экономистам и плановикам было предложено определить долю труда каждого работника в общем производственном плане.

С этих пор Луриню не давала покоя одна мысль: почему их завод не имеет перспективного плана на всю семилетку? И ведь больше того: квартальные тоже постоянно меняются. Многие цехи «загружаются» случайными заказами, никакого отношения не имеющими к ремонту судов.

На первом же партийном собрании он задал эти вопросы руководителям завода. Те сослались на вышестоящие хозяйственные органы республики. Такой ответ отнюдь не удовлетворил Луриня. Ему очень хотелось лично познакомиться с Альфредом Клявой, подробнее узнать о его планах и планах завода «Компрессор». Председатель заводского профсоюзного комитета обещал организовать эту встречу, пригласить знатного токаря к себе на завод. Но… состоялась она не скоро…

То и дело Луриня вызывали в партийное бюро или в заводской комитет, чтобы сообщить:

— Пришло письмо из Клайпеды. Литовские судоремонтники приглашают к себе. Просят рассказать, как добились сокращения сроков ремонта. Отказать нельзя. Собирайся в дорогу.

И он ехал в Клайпеду или к судоремонтникам своей республики. Внимательно присматривался, как организован труд в бригадах корпусников, высказывал свои мысли, говорил о работе бригады. И каждый раз возвращался обогащенный новым зарядом энергии, с новыми мыслями.