Новейшая история еврейского народа. Том 3

Так совершилось невероятное: разоренное, ограбленное еврей­ское население, которое имело право предъявить иск к не защитив­шему его правительству, само было предано суду «губернских ко­миссий». Судьями были агенты правительства, губернаторы (в том числе и виновные в допущении погромов) и представители христи­анских сословий по выбору тех же губернаторов. В комиссии допус­кались, только с правом совещательного голоса, по два представите­ля еврейского общества, которые здесь играли роль подсудимых, ибо им приходилось выслушивать сплошные обвинения против евреев и постоянно оправдываться. Всего таких комиссий было 16: в 15 гу­берниях «черты оседлости» (без Царства Польского) и в Харьковс­кой губернии. Комиссиям был дан двухмесячный срок для оконча­ния своих работ и представления результатов министерству. В сен­тябре и октябре 1881 года повсюду происходили заседания этих «гу­бернских комиссий», призванных судить еврейский народ на осно­вании официального обвинительного акта.

Вот как описывает эти заседания хорошо осведомленный со­временник в официальном меморандуме: «В каждой комиссии пер­вое заседание открывалось чтением министерского циркуляра от 25 августа. Чтение это везде одинаково производило сильное впе­чатление в двух направлениях: на членов из крестьянского сосло­вия и на членов из евреев. Первые выносили из слышанного убеж­дение во враждебном настроении правительства к еврейскому насе­лению и в снисходительном отношении его к виновникам беспоряд­ков, вызванных, по заявлению циркуляра, единственно еврейскою эк­сплуатацией коренного населения. Впечатление министерского цир­куляра на членов из евреев было потрясающее. Они увидели в лице своем трехмиллионное еврейское население посаженным на скамью подсудимых, одну часть населения страны преданною суду другой части. И кто же были эти судьи? Не представители, свободно избран­ные всеми сословиями населения, а агенты самой администрации, должностные лица, более или менее подчиненные губернатору. Са­мый же суд был негласный, при отсутствии достаточной защиты обвиняемых или, лучше сказать, наперед осужденных. Положение, принятое председательствовавшими губернаторами, речи преоб­ладавших членов-юдофобов, полные нападок, глумлений и утон­ченных оскорблений, заставляли еврейских членов переносить му­чительную нравственную пытку. Голос их в большом числе ко­миссий был совершенно подавлен и заглушен. Это заставило ев­рейских членов прибегнуть к письменной защите интересов своих соплеменников, ко внесению записок и особых мнений. Однако эти записки и протесты редко где удостаивались прочтения в за­седаниях».

При таких условиях не было ничего удивительного в том, что комиссии составляли свои «приговоры» в духе обвинительного акта, присланного высшею властью. Чиновники упражнялись в невеже­ственных рассуждениях о «духе иудаизма», Талмуде, кагале, нацио­нальной обособленности евреев и предлагали искоренить все это путем полицейских репрессий: уничтожить автономию еврейских общин, закрыть все специальные еврейские училища, подвергать контролю правительства все стороны внутренней жизни евреев. Пред­ставители русского мещанства и крестьян, из которых иные недавно еще содействовали или, по крайней мере, сочувствовали погромам, доказывали экономическую «вредность» евреев и требовали для них ограничений в городских и сельских промыслах, а также в праве жи­тельства вне городов. Однако пять губернских комиссий высказыва­ли еретическую для того времени мысль о необходимости предос­тавить евреям право жительства во всей империи с целью разре­дить слишком густое еврейское население в «черте оседлости». Од­новременно с губернскими комиссиями посылали свои отзывы в Петербург и верховные сатрапы «черты оседлости». Киевский ге­нерал-губернатор Дрентельн, который за допущение погрома в сво­ей резиденции сам подлежал бы уголовному суду, строго осудил весь еврейский народ и требовал репрессивных мер для «ограждения хри­стианского населения от столь надменного племени, религией своею отрицающего сближение с христианами»; нужно противопоставить репрессии «умственному превосходству еврея», которое дает ему пе­ревес в борьбе за существование. Дрентельн предлагал «с целью уменьшения возрастающего еврейского населения способствовать выселению евреев из империи». К концу 1881 года отзывы всех гу­бернских комиссий поступили в министерство внутренних дел, при котором был учрежден «Центральный комитет для рассмотрения еврейского вопроса» (см. дальше, § 16).