Новейшая история еврейского народа. Том 3

Этому организованному походу юдофобов, которые готовили административные погромы после уличных, еврейское общество не могло противопоставить никакой организованной силы. Еврейская печать на русском языке («Рассвет», «Русский еврей» и «Восход») рев­ностно исполняла свою задачу борьбы за право, но она не могла влиять на те круги русского общества, где широко разливалась отра­ва юдофобии со столбцов таких газет, как полуофициальное «Новое время» или славянофильская «Русь». Выражавшая мнение правящих кругов газета «Новое время» в разгар летних погромов поставила гамлетовский вопрос относительно евреев: «Бить или не бить?» (за­головок одной из статей газеты) — и решила, что бить нужно, но что в России, как монархически-консервативной стране, эту функцию должно исполнять не население, а правительство, которое системою репрессий может нанести еврейству более чувствительные удары, чем толпа на улицах. Редактор «Руси» Иван Аксаков нападал на либе­ральную прессу, выразившую сочувствие разгромленным евреям, и доказывал, что русские люди разрушали еврейские дома под влия­нием «справедливого гнева». Смешав в одну кучу доводы средневе­ковой церкви и нового германского антисемитизма, Аксаков утвер­ждал, что иудаизм по природе враждебен «христианской цивилиза­ции», а еврейский народ стремится к «миродержавству посредством силы денег».

Антисемитический червяк из Германии прополз даже в некото­рые круги русской радикальной интеллигенции. Среди революцион­ных «народников» на Украине культурный антисемитизм Запада со­четался со старым лозунгом гайдамацких вождей Гонты и Железня­ка: «Бей пана и жида!» Многим казалось очень выгодным слить со­циально-классовой антагонизм с национальным, чтобы направить народное движение через «еврея-эксплуататора» на русскую буржу­азию, дворян и чиновников. В августе 1881 года появилась прокла­мация Исполнительного комитета партии «Народная воля» к укра­инскому народу, которая кончалась призывом: «Восстаньте, рабо­чие! Отомстите господам, грабьте евреев, убивайте чиновников!» Эта санкция антиеврейских эксцессов со стороны революционеров выз­вала протест со стороны более трезвых членов партии, которые от­казались распространять позорную прокламацию. Тем не менее мно­гие «народовольцы» еще продолжали оправдывать использование антиеврейского движения для целей социальной революции, а иным оно даже казалось самодовлеющею целью (таковы Тихомиров и Ро­маненко, авторы вышеупомянутой прокламации, которые впослед­ствии изменили революционной партии и примкнули к самым ярым реакционерам: первый в Москве, в качестве редактора «Московских ведомостей», а второй в Бессарабии в качестве сподвижника Крушевана, вдохновителя кишиневской резни 1903 года).

После июльских погромов казалось, что эта эпидемия затихла и не скоро повторится. И поэтому впечатление полной неожиданно­сти произвела в декабре 1881 г. весть о трехдневном погроме в не­обыкновенном месте: в столице Царства Польского, Варшаве. В день католического праздника Рождества Христова в переполненном мо­лящимися костеле Святого Креста в центре города вдруг послышал­ся крик: пожар! Публика бросилась к выходам, и в страшной сума­тохе было задавлено насмерть 29 человек, а много изувечено. Тре­вога оказалась ложною: никакого пожара в церкви не было, и все подумали, что это была проделка варшавских воров с целью очи­стить карманы публики во время давки. Но тут же, среди собрав­шейся у церкви толпы был пущен слух (впоследствии не оправдав­шийся), что в костеле поймали двух евреев, виновников тревоги. Мигом откуда-то раздались свистки, послужившие сигналом к погрому. Городская чернь стала бить проходивших по улицам евре­ев, а затем начался обычный разгром еврейских лавок, трактиров и жилищ на прилегающих к церкви улицах. Шайки грабителей шли под командою известных в городе воров и каких-то неизвестных лиц, которые по временам давали сигналы свистками, направляя толпу на те или другие улицы. На другой день громили евреев по всему городу, кроме улиц, густо ими населенных, где боялись сильного от­пора (в некоторых местах евреи защищались и в драке оказались ра­неные с обеих сторон). Полиция и солдаты арестовывали многих буянов и отправляли их в участок, но разгонять толпу не решались, и погромщики часто делали свое преступное дело на виду у стражей общественной безопасности. По заведенному шаблону власти толь­ко на третий день вспомнили, что пора приступить к усмирению, ибо «урок» уже кончен. 27 декабря войска по приказу варшавско­го генерал-губернатора уже не допускали скопления погромных банд. Это было сделано слишком поздно, после того как в городе было разрушено и разграблено около 4500 еврейских квартир, тор­говых помещений и молитвенных домов и ранено 24 еврея; убы­ток простирался до нескольких миллионов рублей. Было аресто­вано свыше 3000 громил, среди которых оказалось много мало­летних.