Новейшая отечественная история. XX – начало XXI в. Книга 1

Противник революционного насилия, писатель не принял большевистский Октябрь. С началом гражданской войны уезжает с семьей в Крым, где была приобретена небольшая дачка. Тогда же пишет житие крепостного художника «Неупиваемая чаша», а затем обращается к жанру сказки. Когда в 1920 г. красные взяли Крым, ими был арестован в госпитале единственный сын Шмелева и без суда расстрелян вместе с несколькими тысячами других офицеров. Смерть сына потрясла художника слова. Едва вернувшись в столицу, он начинает хлопотать о выезде за границу и в конце 1922 г. с женой уезжает сначала в Берлин, а через пару месяцев в Париж. Летом следующего года заканчивает книгу «Солнце мертвых» о кошмаре красного террора в Крыму, первую в его творчестве, посвященную пореволюционной России, сразу же переведенную на несколько иностранных языков. Позже появляются несколько новых работ «Про одну старуху» (1925), «На пеньках» (1925) и романы «История любовная» (1927), «Солдаты» (1930). Чувством утраты родины и светом воспоминаний о минувшем пронизаны выходившие тогда же сборники рассказов и очерков писателя «Новые рассказы о России» (1927), «Степное чудо» (1927), «Свет разума» (1928), «Въезд в Париж. Рассказы о России зарубежной» (1929), «Родное. Про нашу Россию» (1931).

На чужбине писатель так и не смог прижиться, не принял ее прагматизма, иной ментальное™. Его рассказы о судьбах русских за рубежом, роман на туже тему «Няня из Москвы» (1936) все более окрашиваются религиозным чувством, православием – «исконным, кондовым». Подобное мировоззрение было неприемлемо для либеральной интеллигенции. «Важно было то, что Шмелев осмелился защищать историческую Россию против революции. Этого ему простить не могли», – свидетельствовал авторитетный знаток его творчества В. Рудинский. Думается, что в не меньшей степени не могли простить Шмелеву и его публицистику, обвинявшую не только левую, но и либерально-демократическую интеллигенцию страны в «непонимании своего национального назначения, в непонимании России, ее пути, ибо каждый народ, – подчеркивал он, – имеет свои пути».

Но вопреки проискам своих недоброжелателей писатель обретает в русском зарубежье и своих единомышленников, своих читателей. Он был одним из любимых художников слова русских изгнанников. Его «Богомолье» перечитывал по-старчески немощный Вас. Немирович-Данченко, просил читать за несколько дней перед смертью К. Бальмонт, державший эту книгу в изголовье рядом с Евангелием.