Новейший философский словарь. Постмодернизм.

Обращаясь к эпистемо-онтологической конструкции “знание и присутствие” Левинас тематизирует “видение” метафорику классической рациональности — метафорику света как базис понимания. “Структура видения” содержащая “увиденное” в качестве своего объекта, или темы, — интенциональ- ная структура имплантирована во все формы чувственного познания, имеющие доступ к вещам. Левинас экстраполирует данную структуру на сферу межличностного общения, в котором люди “видят друг друга” Тематизирую- щий взгляд осознает любую “инако- вость” “Другое”, данное интенционально и собранное апперцепцией “я мыслю”, приходит через ноэму (полагаемый предмет) к завершению, к достижению цели и пожеланиям “я мыслю” в его но- этической устремленности (ноэтическая фаза формирует “реальный” момент). “Другое” трактуемое Левинасом как “присутствующее существование” по отношению к Эго, есть бытие. Неотъемлемым атрибутом присутствия, или бытия, выступает темпоральный модус. “Присутствующее существование” это смысловая точка “теперь” это присутствие настоящего в качестве временности, что гарантирует “цельное, непрерывное, прочное понимающее схватывание” Возможности и технические навыки являются координатами “времени чистого присутствия и чистой репрезентации”

Левинас выступает против логоцент- ризма (см.) как присутствия “инаковости” внутри “я мыслю” и присвоение его идентичностью Эго. “Другое” в процессе познания становится достоянием Эго, что и “сотворяет чудо имманентности” Интенциональность как “направленность на” посредством тематизации бытия возвращается к себе в той же мере, в которой избегает себя. В мышлении, трактуемом через метафору света, способность к пониманию означает редуцирование “другого” (autre) к “тому же самому” означает синхронию в проекции эго-логически сосредоточенного бытия, т. е. эгологию присутствия, доктринально утверждаемую от Р Декарта до Э. Гуссерля и даже до Хайдеггера (Левинас ссылается в “Д. и Р ” на девятый параграф “Бытия и времени”).

“Видение друг друга”, или язык, является, согласно Левинасу, возвращением к видению в эгологическом значении интенциональности как синтезу всех “инаковостей” в присутствие и синхронию репрезентации. Он признает, что в речи, познании неизбежно обращение к вербальным знакам для общения с Другим. Это знаковое опосредование иногда нарушает чистоту эгологического собирания, означенного в тематизированном присутствии, что сохраняется в виде проблемы данной коммуникации. Но само обращение к знакам еще не предполагает такого рода коммуникацию. Она может быть оправдана лишь необходимостью для Эго (как одиночестве синтезирующей апперцепции) обнаружения знаков, данных ему непосредственно до говорения как обращенности к кому-то. В эго- логической синтезирующей деятельности собирания различного внутри присутствия, или репрезентации, кроме актуализации присутствия непосредственного осуществляется поиск присутствия того, что уже является прошлым или что еще не наступило и процесс их именования с помощью знаков. Но сама невозможность мышления вне языка, без обращения к вербальным знакам, не может выступать аргументом в обосновании “прорыва в эгологическом порядке присутствия”, что отмечает Левинас у Хайдеггера. Это может означать лишь необходимость внутреннего дискурса. Конечное мышление оказывается расколотым для того, чтобы вопрошать и отвечать самому себе. Прерывая континуальность (непрерывность) синтеза апперцепции, мысль обращается к себе самой и по-прежнему исходит из декартовской формулы “Я мыслю” или к ней возвращается.

Эта форма дискурса, по определению Левинаса, есть диалектика. “Диалектика — это не диалог с Другим” “это диалог души с самим собой, осуществляемый посредством вопросов и ответов” Традиционное понимание дискурса, апеллируя к платоновской дефиниции, утверждает, что разум в процессе артикуляции собственной мысли “остается самим собой, единственным и уникальным, синхронным, несмотря на его челночное движение назад и вперед, в рамках которого Эго должно было бы оказаться вне себя самого” т. е. транс- цендировать трансцендентальное, а значит нарушить имманентность Эго, “переживающего” мир. Синхронный синтез различного в “Я мыслю” и единство как его “продукт” (с исключением “инаковости” и диахронии) актуализируются и в эмпирической реальности межличностного общения. Общение для каждого из собеседников сводится к проникновению в мысль другого на основании “сказываемого” Такой форме совпадения, воплощающей Разумность и интериорность, предшествуют пребывание мыслящих субъектов в виде множественных точек, эмпирически антагонистических друг другу, которые однажды при встрече “прозревают, говорят друг с другом” Результатом обмена идеями становятся присутствие и репрезентация знания (конструирование единой картины фрагмента реальности), что вполне умещается в пределах индивидуального сознания, моделируется средствами эгологической ин- териорности.