Новейший философский словарь. Постмодернизм.

Рецептивная эстетика и литературная семиотика (прагматика) 1970-х не только углубили представления о способах и процедурах анализа рецептивной ситуации, но и прояснили общую перспективу теории читательских ответов. Среди наиболее репрезентативных теоретиков этой парадигмы В. Изер, М. Риффатер, X. Р Яусс, С. Фиш и др. Рецептивный подход заключается в том, что значение сообщения ставится в зависимость от интерпретативных предпочтений реципиента: даже наиболее простое сообщение, высказанное в процессе обыденного коммуникативного акта, опирается на восприятие адресата, и это восприятие некоторым образом детерминировано контекстом (при этом контекст может быть интертекстуальным, интратекстуальным и экстратекстуаль- ным, а речь идет не только о рецепции литературных текстов, но также и любых других форм сообщений). “Странствующая точка зрения» (Wandelnde Blickpunkt В. Изер) зависит как от индивидуально-психологических, так и от социально-исторических характеристик Ч. В выборе точки зрения Ч. свободен не полностью, ибо ее формирование определяется также и текстом, хотя “перспективы текста обладают только “характером инструкций”, акцентирующих внимание и интерес Ч. на определенном содержании” В известной степени к этим направлениям примыкает и деконструктивизм, для которого текст выступает как “сложный букет неоформленных возможностей, стимулирующий интерпретативный дрейф своего читателя” (Эко). Примечательно то, что в предыдущие десятилетия в качестве текстов, способных обнажить, намеренно и провокативно, свою незавершенную сущность, рассматривались, преимущественно, художественные произведения (особенно те, которые принадлежат модернистской традиции), однако в настоящее время этим свойством наделяется практический любой вид текста. Семиотические теории интерпретативного сотрудничества (Эко, М. Корти и др.) рассматривают “текстуальную стратегию” как систему предписаний, адресованную

4., образ и модель которого формируется текстом независимо от и задолго до эмпирического процесса чтения.

Исследование диалектики отношений между автором и Ч., отправителем и получателем, нарратором и “наррататором” породило целую “толпу” семиотических или экстратекстуальных нарраторов, субъектов высказывания, фокализато- ров, голосов, метанарраторов. Фактически каждый теоретик предлагал свою классификацию различных типов Ч. среди которых можно выделить, например, “метачитателя”, “архичитателя” “действительного” “властного” “когерентного” “компетентного” “идеального”, “образцового” “подразумеваемого” “ программируемого ” “ виртуального ” “реального” “сопротивляющегося” и даже Ч. “нулевой степени” Модификация, популяризация и критика этих подходов в 1980—1990-х, а также попытка перейти от образцового к “реальному”

4., идентичность которого определяема в терминах класса, пола, этнической принадлежности, расы и других социальных и культурных категорий (в том числе речь идет и об изучении идеологий), были осуществлены феминизмом, “культурными исследованиями” а также различными теориями исторической рецепции кино и литературы. В рамках типологии рецептивных подходов, предложенной Дж. Стэйгер, рецептивные концепции, представленные работами Р Барта, Эко, Каллера, Женетта, Риф- фатера, Фиша и Изера, представляют собой так называемый textual-activated подход, согласно которому текст устанавливает правила игры для Ч., который конституируется текстуальными конвенциями. Остальные теории могут быть условно подразделены на context- activated и reader-activated концепции, подчеркивающие либо активность Ч., либо акцентирующую роль исторического и теоретического контекста рецепции. Реконструкция развития различных интерпретативных подходов интересна, в первую очередь, тем, чтобы выяснить, насколько оригинальна ориентированная на Ч. критика. Американский семи- отик Ч. Моррис в своих “Основах теории знака” (1938) обратил внимание на то, что обращение к роли интерпретатора было в высшей степени характерно для греческой и латинской риторик, для коммуникативной теории софистов, для Аристотеля, разумеется, для Августина, для которого знаки определяются тем фактом, что они порождают мысль в разуме воспринимающего. В некотором смысле вся история эстетики может быть сведена к истории теорий интерпретации и тому воздействию, которое произведение искусства оказывает на своего адресата. Можно, например, рассматривать в качестве рецептивных концепций “Поэтику” Аристотеля, средневековые учения о “правильной интерпретации” (начиная с Августина), герметические учения Ренессанса, ряд концепций искусства и прекрасного, разработанных в 18 в., эстетические идеи И. Канта и т. д.