Новейший Завет. Книга I

Даниэль ещё не научился отличать «местных» от бывших соотечественников, поэтому на всякий случай сказал:

– Цаораим товим![8] Здравствуйте! – надеясь, что незнакомец отреагирует именно на «здравствуйте», потому что на иврите на тот момент он умел только здороваться и прощаться.

– Здравствуйте! – прозвучало в ответ на чистом русском.

Посетитель улыбнулся и быстро подошёл к прилавку.

Комплекции он оказался также солидной – примерно килограмм сто на метр восемьдесят роста.

– Лев Бронфельд!

Он протянул руку над прилавком, при этом попутно зацепив рукавом пальто стакан с авторучками. Часть из них попадали на пол. Взгляд посетителя стал растерянным – эффектное появление было смазано.

Продавец, стараясь угодить потенциальному покупателю, пожал ему руку.

– Даниэль Альтман. Не беспокойтесь, я сам соберу. Что вас интересует?

Посетитель окинул взглядом книжные полки.

– Из представленного – ничего.

Продавец удивился.

– Но у нас очень хороший выбор. И в торговом зале далеко не всё, много есть ещё в хранилище.

– Меня интересует Леон Брон.

– Секундочку. Я посмотрю в каталоге, – продавец щёлкнул пробелом на клавиатуре старинного компьютера.

– Не утруждайтесь, – остановил его посетитель и поставил на прилавок портфель. – Этого автора у вас наверняка нет.

– Это современный автор? В каком жанре он пишет? – продавец почувствовал вызов.

– Это очень современный автор, – посетитель возвысил голос на слове «очень». – И поверьте: ему подвластен любой жанр.

– Оставьте заказ, и мы доставим вам его книги в течение недели, если они, конечно, существуют в природе.

– Они существуют, и я упрощу вам задачу, – пообещал посетитель.

С видом фокусника он достал из портфеля глянцевую, пёструю книжку и положил её перед продавцом задней стороной обложки вверх – на ней красовался портрет.

– Я понял. Леон Брон – Лев Бронфельд. Так вы автор?! – невольно восхитился продавец.

Лев скромно потупил взор, потом торжественно произнёс:

– Да. И я хочу предложить вам свою книгу на реализацию. Мистический хоррор «Полуночные тени»!

В общении Бронфельд оказался довольно приятным человеком. Он буквально светился желанием внимать собеседнику и, когда слушал, даже наклонял голову набок, как собака. Но, когда начинал говорить сам, его было не остановить, пока он не выскажет всё, что хотел, и не выдохнется. Как будто забирал долг: я тебя выслушал, а теперь ты меня послушай…

Он поведал, что является довольно успешным сетевым писателем. В последнее время его доходы выросли, и он решил, что может позволить себе бумажные тиражи своих книг. Он прекрасно осознаёт, что вряд ли заработает на их реализации, но, как дань традиции, у каждого уважающего себя писателя должны быть осязаемые издания. К тому же они так приятно пахнут… Бронфельд даже поднёс книгу к носу продавца, чтобы тот мог в этом убедиться.

В тот же вечер, подкупленный обаянием и красноречием писателя, Даниэль взялся было читать «Полуночные тени». Устал он уже к двадцатой странице. Причём не просто устал, а смертельно, как будто всю жизненную энергию из него выкачали… Ему одновременно захотелось уснуть, выпить водки и повеситься.

Когда Малыш, пряча «Тени» за спиной, постучался к Карлсону, тот открыл не сразу.

– Беда, Борис Ефимович! Я взял у одного писателя книгу на реализацию. А это пакость какая-то, а не книга, – пожаловался Малыш с порога.

– Что за писатель? Где ты его взял? – Карлсон положил руку на плечо Малыша, направляя его в гостевую зону.

– Да нигде я его не взял, он сам пришёл! – вскричал в отчаянии начинающий книготорговец.

– Как фамилия? – шеф был невозмутим.

– Бронфельд. Пишет под псевдонимом Леон Брон.

Карлсон остановился и нахмурил лоб, припоминая.

– Нет. Такого не знаю.

– Говорит, что очень современный автор, что известен в Сети… Обложка симпатичная. Название сразу дурацким не показалось… – он протянул книгу шефу. – В общем, я повёлся!

– Да ты не переживай, Малыш, дело житейское! – сказал Карлсон мультяшным голосом. – Садись, разберёмся.

Он взял книгу и подтолкнул Малыша к дивану. Сам сел в своё любимое английское кресло времён мандата, повёрнутое так, чтобы одновременно наблюдать и огонь в камине, и входную дверь.

Карлсон вообще любил свой камин и топил его вечерами каждый день в холодные месяцы. В Иерусалиме относительно холодное время бывает с ноября по апрель; ветер с гор становится ледяным и делает Иерусалим, пожалуй, самым прохладным городом Израиля. Иногда он даже приносит снежные тучи. Берёзовые дрова откуда-то привозили штабелями, они хранились в подвале. Именно берёзовые, почему-то именно их аромат был сладок и приятен для бывшего жителя средней полосы России.

– Говорит, известен в Сети? – спросил Карлсон, осматривая обложку со всех сторон. – Ты проверил?

– Конечно. Не врёт. Все площадки его творениями завалены. Он плодовит, как дрозофила, и стабилен, как… – Малыш задумался на миг, подбирая эпитет, – инфляция. По ро́ману в среднем раз в три месяца тискает.

– Ну что ж, давай посмотрим… – пробормотал Карлсон, открывая книгу.