Новеллино

И в ту ночь, когда король Марк сидел на сосне, Тристан отправился к источнику и замутил воду. Немного погодя к источнику пришла королева. Но тут ей вздумалось взглянуть на сосну, и она заметила тень более густую, чем обычно. Это вызвало у нее подозрение, и она, остановившись, заговорила с Тристаном таким образом: «Бесчестный рыцарь, я велела тебе прийти сюда, чтобы попрекнуть за твое великое злодеяние. Никогда еще ни один рыцарь не совершал такой низости, какую позволил себе ты, распуская слухи, позорящие меня и твоего дядю короля Марка, так тебя любившего. Ты рассказывал странствующим рыцарям обо мне такое, что никогда не могло даже в голову мне прийти. Да я бы скорее бросилась в огонь, чем опозорила столь благородного короля, каким является мой господин Марк. И поэтому, бесчестный рыцарь, я требую, чтобы ты незамедлительно покинул нас».

Тристан, изумленный этими словами, ответил так: «Мадонна, если коварные рыцари из Корновальи говорят обо мне подобные вещи, то прежде всего скажу, что я ни в чем не виноват, ибо никогда ничего такого не говорил. Пощадите, мадонна, во имя господа! Они мне завидуют, а я никогда не сделал и не сказал ничего такого, отчего могла бы пострадать ваша честь или честь моего дяди короля Марка. Но если вам угодно, я подчинюсь вашему приказу. Уеду, чтобы окончить свои дни в чужих краях. Но, быть может, прежде, чем умру, я еще понадоблюсь этим коварным рыцарям из Корновальи, как это было во времена Аморольдо,[200] когда я освободил их и их земли от ужасного и позорного рабства».

И не сказав больше ни слова, Тристан пошел прочь. Услыхав это, король Марк, сидевший над ними, очень был обрадован.

Когда наступило утро, Тристан сделал вид, что собирается уехать. Велел подковать верховых и вьючных коней. Слуги сновали кто туда, кто сюда; один нес уздечки, другой — седла, шум поднялся страшный.

Король был очень недоволен отъездом Тристана и, собрав своих баронов и рыцарей, послал их к Тристану с приказом не уезжать без его разрешения под страхом наказания. Король Марк распорядился также, чтобы и королева передала ему свой приказ не уезжать. Таким образом Тристан остался и не уехал. И не был застигнут врасплох, и не попался в ловушку благодаря мудрой уловке, к которой прибегли эти двое.

Новелла LXVI [В которой рассказывается об одном философе по имени Диоген] [201]

Был один философ, необычайно мудрый, по имели Диоген.[202] Однажды этот философ, искупавшись в яме с водой, грелся между камнями на солнце. А мимо проезжал Александр Македонский с огромной свитой. Увидел этого философа и сказал, обращаясь к нему: «О нищий мудрец, попроси у меня, и я дам тебе все, что пожелаешь».

И философ ответил: «Прошу тебя, не заслоняй мне солнца».

Новелла LXVII [В которой рассказывается о Папирии, о том, как отец привел его на совет] [203]

Папирий[204] был римлянин. Он был человеком могущественным и мудрым и превосходил всех в ратном деле. И когда римляне обсуждали, как защититься им от Александра,[205] они решили довериться доблести этого Папирия.

Когда Папирий был ребенком, отец брал его с собой на совет. Однажды совет потребовал соблюдения тайны. А мать Папирия всячески старалась у него дознаться, о чем римляне держали совет. Папирий, видя это ее желание, придумал, как получше соврать, и сказал так: «Римляне совещались о том, что лучше: мужчинам иметь по две жены или женщинам по два мужа, чтобы народу стало побольше, иначе Рим не удержит своих владений. И совет постановил, что лучше и приличнее мужчинам иметь по две жены».

Мать, пообещав ему сохранить это в тайне, открыла ее другой женщине, а та — третьей. И пошло от одной к другой, так что в конце концов весь Рим узнал об этом.

Собрались женщины и отправились к сенаторам и стали горько жаловаться.[206] А те очень испугались, что еще такое стряслось. Но узнав, по какой причине явились женщины, любезно их отпустили и одобрили мудрость Папирия.

И тогда римская коммуна постановила, чтобы ни один отец не приводил с собой сыновей на совет.

Новелла LXVIII [О том, какой вопрос был задан Аристотелю одним юношей]

Аристотель был великим философом.[207] Как-то раз пришел к нему один юноша и обратился с таким необычным вопросом: «Учитель, я видел то, что было весьма противно моей душе: я увидел глубокого старика, совершавшего отвратительные безумства. И если старость в этом повинна, то я решил, что лучше умереть молодым, чем состариться и потерять рассудок. И поэтому, бога ради, посоветуйте, если можно, как быть».