Новеллы

Сегодня, когда все уснули, он крадучись выскользнул из дома. Вернулся он с большой свинцовой трубкой и буковой чуркой. Сложил все на жестяной противень и улегся. Но проспал недолго. Было, вероятно, часа два, когда он взял одолженную стамеску и, приложив ее к чурке, начал осторожно ударять по ней ладонью. Однако рука быстро заболела. Тогда он вышел во двор и принялся ударять по стамеске поленом. Так дело пошло значительно быстрее. Он готовил форму для литья; крупные монеты — упаси бог — он делать не хотел и вообще не собирался долго заниматься этим промыслом. Только бы пережить зиму, когда освободится от снега лес, появятся подснежники. Только до весны — лить в форму свинец, с замиранием сердца следить, как растекается масса, в которую добавлено немного никеля, затем, дрожа от напряжения и страха, надавить сверху пятидесятифиллеровой монетой, словно печаткой на воск. Кадару нужно было иметь ежедневно по одному пенгё; с этими деньгами он разошлет своих маленьких курьеров, и к полудню на столе уже будет дымиться картошка или чесночный суп, словно подернутый рябью, или толстый ломоть мяса подкованной «домашней птицы» — конины. На рождество они купят целую лошадиную голову, в которой много мозга, а к ней еще яиц!.. Эх! Мозг с яйцами! И все это обойдется не дороже одного пенгё! И, может, к тому времени в доме появится какой-нибудь жир. А к рождеству они купят бенгальский огонь, картинку с ангелочком, и вечером уже не будет трещать расплавленный свинец, и Маришка прекратит остужать в кружке с водой пятидесятифиллеровые монеты.

Он не мечтал ни об обуви, ни об одежде, ни о рубашках, ни о сигаретах дороже, чем его «Левенте». Не мечтал он ни о кино, ни о радио, ни об электрическом свете: только о большой кроткой лошадиной голове, в которой много мозга. Мозг с яйцами!

Так, под знаком «подкованной птицы» и начал Кадар свою деятельность по отливке монет. Вернее, начал бы… но где взять пятьдесят филлеров для образца!

У Кадара не было причин скрывать от семьи свои намерения. Дети задрали носы от гордости; жена Маришка вздохнула, затем пожала плечами. Былая гордость заговорила в ней. Когда представится возможность, заявила она, они во что бы то ни стало покроют весь ущерб.

Дело поручили Янчи. Мальчик должен пойти к Шмидтам и одолжить у них пятьдесят филлеров. Он понесет в залог всю обувь, платье и даже маленький стульчик. Надо объяснить господину Шмидту, что деньги эти им просто необходимы. Если же через четыре часа они не вернут монету, то последняя их одежда, последняя обувь — все достанется господину Шмидту.

Два других мальчика отправились собирать дрова и срывать с домов плакаты для растопки. Приволокли плакат, озаглавленный «Запрет на собак», плакат о благотворительности за подписью бургомистра, рекламу резиновых каблуков. А Кадар приготовил пригоршню формовочной глины, которую утром выклянчил в литейной мастерской.

Трудные это были минуты. Им казалось, что вот-вот вместе с маленьким Янчи в дверях появится полицейский; но более всего они боялись, что у старого Шмидта именно сейчас разыгрался ревматизм и он прогонит мальчугана со всем его скарбом. Однако случилось иначе. Янчи вернулся с зажатой в кулаке монетой, обернутой в бумагу. В задней комнате Кадар тотчас же приступил к работе. Уже были готовы две гладкие глиняные пластинки, покрытые графитом. Он оттиснул на них рельеф пятидесятифиллеровой монеты и внимательно его осмотрел через одолженное где-то увеличительное стекло. Он был удивительно спокоен и очень осторожен. Аккуратно сложив обе половинки формы, он начал вырезать опоку. Возясь с канавкой для литья, он совершенно забыл, для чего ее делает, и был горд, что руки его все еще ловки… подвернись ему настоящая работа, он бы себя показал! Зато Маришка и дети волновались. Так вот как делаются деньги? — спрашивали мальчики. Кадар сначала опешил, но потом перестал обращать на них внимание. Мальчики стольких бед натерпелись, что умели держать язык за зубами.

В ту ночь в доме никто не спал. Трещал огонь, медленно плавился, становясь серебристым, свинец, на нем вскипали и лопались маленькие алмазные пузырьки; затем Кадар добавил туда никеля из низкой кастрюлечки и все перемешал, словно молочную рисовую кашу. Руки его дрожали, горячая масса дышала жаром. Кадар вспотел, наконец через жестяной носик ковша он стал лить расплавленный металл в форму. Мальчики и жена отчетливо представили себе: вот горячая масса бежит по темной щели, заливает форму серебряным соком, находит местечко между листьями лавровой ветки, и вот, застывая, вырисовываются жирные цифры — 5 и 0. Вот сейчас они увидят выпуклую корону с кривым крестом, выступающую на поверхности монеты, увидят год, который медленно выписывает свинец: 1934… Самый младший не выдержал напряжения и вздохнул. Вздрогнув, все на мгновение обернулись к нему, затем с бьющимися сердцами стали ожидать, когда остынут зазубрины на ободке монеты.

Кадар вытер лоб, чтобы пот не капнул на деньги, и через десять-пятнадцать минут начал разбирать форму.