Новеллы

Так и не удалось жене увезти на воды Сальвестро, и отправилась она туда одна, взяв с собой какого-то родственника. Но как она ни устраивалась, ей все приходилось ждать беременности; и вскоре после этого она умерла, а Сальвестро остался в живых и на воды не поехал, чтобы не уморить себя ради того, чтобы приобрести детей.

И он был мудрым человеком, потому что в пяти случаях из шести, когда кому-нибудь хочется иметь детей, они оказываются его врагами и желают смерти отца, чтобы быть свободными.

Новелла 132

Будучи осаждены графом Луццо, жители Мачераты однажды ночью во время наводнения решили, что это неприятель, и весь город благодаря необычайным обстоятельствам был поднят на ноги

В то время, когда Флорентийская коммуна и ее союзники отняли у римской церкви большую часть Марки,[353] граф Луццо явился туда, имея свыше тысячи копий,[354] и расположился лагерем у Мачераты, с той ее стороны, которая называется воротами Сан-Сальвадоре; с другой же стороны расположился мессер Ринальдуччо да Монтеверде, бывший тогда синьором Фермо,[355] разбив лагерь у других ворот, а именно Рыночных. На третий день они дали бой, рассчитывая овладеть городом силой. Граф Луццо со своим отрядом проломил городскую стену близ стены Сан-Сальвадоре в трех местах, хотя многие из его людей были при этом ранены и убиты. На четвертый день названное войско ушло и вернулось к отрядам синьора ди Фермо. Через несколько дней после этого, в три часа ночи, в Мачерате случилось огромное наводнение. Вода, быстро сбегавшая по дорогам той местности и увлекавшая уличную грязь, закупорила один из стоков. Не будучи в состоянии пробиться в сторону или продолжать свой путь, она проникла в близлежащие дома. И вот, когда какая-то женщина пошла за вином совершенно спокойно, в ее отсутствие дом оказался совсем затопленным водой. Прежде чем женщина могла это заметить, она уже очутилась в воде по бедра и, пожалуй, даже выше, по причине чего она стала звать на помощь. На крики ее прибежал муж; но светильник его погас, и он оказался в воде, а очутившись в ней, принялся так же громко звать на помощь. Услышав шум, соседи стали спускаться по лестницам, чтобы узнать, в чем дело, а подойдя к дверям, они не могли выйти из дома из-за воды, наполнявшей улицы и дома. Поэтому и они принялись кричать, думая, что это потоп. Караульный, стоявший на страже в городе, услышав шум, стал звать стражу и вызвал начальника канцелярии и приоров, говоря, что у ворот Сан-Сальвадоре призывают к оружию. А приоры сказали: «Слышишь, что он говорит?»

Караульный же прибавил: «Они кричат, что неприятель уже вгороде».

В ответ на это приоры сказали: «Звони, звонарь, звони, звонарь, к оружию – чтоб тебя повесили!»

Звонарь принялся звонить к оружию, и стража, находившаяся на площади, схватилась за оружие и направилась к устьям улиц, выходивших на площадь, чтобы запереть их цепью, с криком: «К оружию, к оружию!» Услышав звуки колокола, весь народ вышел вооруженный, думая, что граф Луццо напал на город. Подойдя к площади, люди застали стражу у цепей, готовую защищать площадь и громко спрашивавшую подходящих: «Кто идет? Кто идет?» Одни отвечали на это: «Да здравствует мессер Ридольфо!»[356] Другие: «Свои, свои», причем стоял такой шум, что люди не слышали друг друга, и весь народ, вооружившись, собрался на площади, ожидая врага с часу на час, так как многие говорили, что он уже в городе и достиг церкви, называемой Сан-Джорджо, находящейся на полдороге от стен к площади.

Видя, однако, что никто не появляется, приоры послали кое-кого к воротам, чтобы собрать сведения, причем многие из посланных поступили подобно воронам, т. е. вовсе не вернулись обратно. Среди посланных был некий монах Антонио, принадлежавший к ордену св. Антония; на плече у него был павийский щит, а на шее – язык от колокола, свалившегося накануне с одной из монастырских колоколен. Отправившись для выяснения причины шума и сообщения сведений об этом, названный монах, возвращаясь после того, как он исполнил поручение, упал на свой щит; но так как он был настолько велик ростом, что выглядел гигантом, то, не будучи в состоянии высвободить руку из ремня щита, он никак не мог подняться. Происходило это возле площади. Какой-то человек, стоявший на улице неподалеку от площади, услыхав грохот от движений щита, производимый названным монахом, безуспешно старавшимся подняться, стал кричать: «Вперед на врага, вперед на врага».

Другой стал кричать: «Бей его, бей!»

Часть стоявших на площади вышла за цепи и направилась по улице с криком: «Смерть ему, смерть ему!»

Приблизившись к монаху, лежавшему на земле, одни закричали: «Кто ты?»

А другие: «Сдавайся, изменник!»

Третьи: «Кто идет?»

А лежавший на земле монах кричал в свою очередь: «Бегите сюда, ради бога!»