Новеллы о вратаре

У каждого из нас есть свои привязанности и свои слабости. Моя слабость — песни. Я люблю их петь под гитару. И люблю сочинять. Позвольте мне на прощание пропеть куплет, посвященный вашему и нашему Яшину:

Тот, кто до капли отдает
Все силы, мужество и пот
Борьбе на игровой арене,
Тот будет жить за годом год
В сердцах и мыслях поколений.

Я думаю, что вы поймете эти бесхитростные слова и их смысл. Дело не в том, что большие мастера окружены сегодня почетом и славой. Дело в том, что завтра их слава позовет других на новые спортивные подвиги.

КОРОНАЦИЯ

Пусть на счету прославленного футболиста будут тысячи матчей и многие из них уже померкнут в памяти, утратят волнующие подробности, но первый, самый первый матч в большом футболе незабываем. Так знаменитый хирург помнит первую, пусть самую пустячную операцию, сделанную им, непревзойденный воздушный ас — свой первый самостоятельный вылет, а многоопытный минер — первую найденную и разряженную им мину, когда он, казалось, касался кончиками пальцев самой смерти.

Храбрясь для вида, а в душе безмерно робея, новичок выбегает вместе со всей командой на зеленое поле стадиона. В уши бьет, как штормовая волна, гул многотысячной толпы. Он кажется настороженным, недружелюбным. Конечно, тебе не раз приходилось играть и раньше, но сюда, на дно огромной чаши главного стадиона страны, под испытывающий взгляд многотысячной толпы болельщиков — нашей «главной судейской коллегии» — ты вышел впервые. Весь ты на виду и, стараясь казаться спокойным, стоишь, облокотившись о боковую штангу, и отшвыриваешь ногой невесть как залетевшие сюда мелкие камушки.

Семь метров тридцать два сантиметра в длину, два сорок четыре — в высоту. Ты остался один в этом строгом прямоугольнике, сразу ставшем несказанно неуютным и большим. Защитники что-то кричат тебе ободряюще, но ты уже предоставлен самому себе и можешь, в конечном счете, рассчитывать только на свои силы, выдержку и мастерство.

Резкий, пронзительный звук судейского свистка больно, как выстрел, ударяет в сердце. Ты пригибаешься, словно перед прыжком в непостижимую бездну, всматриваясь вдаль, где чья-то нога уже тронула мяч, и строгая линия игроков сместилась в сторону, и все смешалось в неудержимом вихре, который мы называем игрой. Забыв о своих тревогах, о толпе на трибунах, о гуле, о криках, ты выбегаешь в центр ворот, и вот уже матч увлекает тебя и все сильнее втягивает в свою неукротимую орбиту. И вот уже через какое-то мгновение ты бросаешься навстречу прорвавшемуся форварду, падаешь ему в ноги, чувствуешь такое привычное, такое желанное прикосновение мяча. Стадион приветствует твой подвиг бурными аплодисментами. Ты поднимаешься и… смотришь на мир совсем другими глазами. Ты уже не новичок. Ты такой, как все. Ты — боец!

Начинаются будни спортивной жизни. Но вдруг ты замечаешь, что как бы ни увеличивалось число сыгранных тобою матчей, как бы ни хвалили тебя товарищи и тренеры, как бы легко и удачно ни игралось — покоя нет и нет. Наоборот, к естественной для каждого человека, начинающего какое-то новое дело, увлеченности прибавляется, зреет в тебе, растет чувство высокой ответственности — перед командой, перед спортом, перед народом, пославшим тебя на передний край великих спортивных битв. И чем выше лестница, по которой поднимаетесь ты и твоя команда, тем прочнее это чувство, тем сильнее сознание долга.

И вот наконец наступает момент, когда ты невольно оглядываешься назад я вспоминаешь тот незабываемый день — счастливый день дебюта. Вспоминаешь, чтобы сказать самому себе:

— Даже не верится, что уже пройден такой большой путь и что достигнута вершина, о которой даже мечтать было страшновато.

Так или почти так чувствовал себя Лев Яшин в памятную всем нам пору доброго, счастливого тысяча девятьсот шестидесятого года, О событии, которым ознаменовался он для нашего футбола, я хочу сказать сейчас несколько слов.

…Господин Мишель Шобмийон был одним из старейших и искуснейших мастеров Франции. В дни, о которых идет речь, ему было уже немало лет: еще в 1918 году поистине золотые руки Шобмийона изготовили Кубок Франции, за который на протяжении более чем полувека сражались и сражаются футболисты этой страны.

С той поры ювелирных дел мастер выполнил бесчисленное множество заказов, но по-прежнему считал творение далекой молодости своим самым любимым детищем.

— Это единственная драгоценность, которая всегда попадает в достойные руки,— любил он частенько шутить в кругу своих друзей,— Я бы с удовольствием сделал еще что-либо в этом роде.

В 1958 году мечта господина Мишеля сбылась: ему поручили отлить приз для победителя только что учрежденного соревновании — Кубка Европы для национальных сборных.

— Опять кубок! — воскликнул прославленный ювелир.— Каждые сорок лет мне попадается что-либо подобное.

Шутка понравилась и обошла многие французские газеты.