Новенькая в школе Сент-Клэр

– Не должна, – отвечала та, и всё.

Энджела играла в теннис так же хорошо и ловко, как плавала. Она всегда приносила на занятия все три свои ракетки, не обращая внимания на шутки и насмешки. Полин отчаянно ей завидовала и от этого злословила ещё больше обычного.

– У меня дома тоже есть ещё две или три ракетки, – громко сообщила она. – Но тащить с собой в школу больше одной ракетки – дурной тон. Моя мама говорит, это уже хвастовство, воспитанные люди так не поступают.

Никому не нравилось тщеславие Энджелы, но и злость Полин была девочкам неприятна. Полин мало кто любил. Она много говорила о богатстве своей семьи и роскоши, в которой живёт, но, увы, не отличалась ни красотой, ни обаянием, в отличие от хорошенькой Энджелы, которой окружающие нередко любовались против собственной воли. Элисон считала подругу самой красивой девочкой на свете.

Айлин средне играла в теннис, средне плавала и средне училась. Она симпатизировала Элисон и хотела бы с ней дружить, поэтому всегда огорчалась, когда Элисон давала понять, что у неё нет времени на Айлин.

– Почему ты никогда не встаёшь со мной в пару во время прогулок? – спросила Айлин у Элисон. – Не можешь же ты ходить только с Энджелой! И почему ты всегда отказываешься от конфет, когда я тебя угощаю? Не бойся, они не отравленные.

– Знаю, – сухо сказала Элисон. – Просто не хочу, и всё. И гулять с тобой не хочу.

– Тебе, наверное, Энджела не разрешает, да? – раздражённо проговорила Айлин. – У тебя ведь своей головы нет! Ты думаешь только то, что думает она, и делаешь только то, что делает Энджела. Ты даже волосы пытаешься отрастить, как у неё, до плеч и завиваешь концы внутрь. Имей в виду, тебе это совершенно не идёт!

Элисон оскорбилась.

– Если уж хочешь знать, – холодно сказала она, – ты не нравишься Энджеле, а она моя подруга, и я уважаю её мнение. В любом случае мне ты тоже не нравишься. Ты ябеда!

Айлин развернулась и ушла, вся красная от злости. Последние слова Элисон попали точно в цель. Айлин то и дело бегала с рассказами к маме, и экономка была в курсе всего, что происходило в четвёртом классе. Мало того, стоило Айлин пожаловаться, что кто-то из класса её обижает, и очень скоро экономка вызывала эту девочку к себе в комнату и показывала огромную дыру в её простыне, невесть откуда взявшуюся, или дырки в чулках, или одежду с оторванными пуговицами.

– Я уверена, что она сама нарочно делает эти дыры и обрывает пуговицы! – бушевала Энджела, которой отдали заштопать три чулка. – Я в жизни не заштопала ни одного чулка! И зачем нужна экономка, если она не приводит в порядок наши вещи?!

– В Сент-Клэре такое правило, мы сами зашиваем то, что порвём, – объяснила Пат. – Но, знаешь, Энджела, мне трудно поверить, что это ты так порвала чулки! Я никогда не видела на тебе ни малейшей дырочки.

– Я точно знаю, что не рвала их! – сказала Энджела, тщетно пытаясь продеть шерстяную нитку в игольное ушко. – Как вы ухитряетесь пропихнуть нитку в такую крошечную дырочку? Я уже битый час пытаюсь её просунуть!

Девчонки рассмеялись. Энджела представления не имела, как правильно вдеть нитку в иголку. Элисон забрала у неё чулки.

– Я тебе всё зашью, Энджела, – сказала она, – не волнуйся. Спорим, ябеда Айлин пожаловалась на тебя мамочке за что-нибудь, вот та со злости и придумала тебе работу.

Элисон заштопала все три чулка. Не самым лучшим образом, поскольку штопка никогда не была её сильной стороной, но Энджела всё равно одарила её такой благосклонной улыбкой, что Элисон почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

После Энджелы настала очередь Полин, которая тоже воротила нос от Айлин и старалась общаться с ней как можно меньше. Как-то утром Полин пожаловалась Бобби, что у неё першит в горле. Айлин услышала их разговор и вышла из комнаты. А через несколько минут после этого экономка послала за Полин.

– Я слышала, у тебя болит горло, Полин, – сказала она, улыбаясь тонкими губами. – Надо было сразу мне об этом сказать. Ну ничего, Айлин беспокоится за своих одноклассниц, вот и предупредила меня. Она – добрая девочка. Сейчас я дам тебе полоскание, а потом лекарство.

– Уже почти не болит, – испуганно проговорила Полин.

У неё и правда ничего больше не болело, но она всё равно так легко не отделалась. Экономка заставила её десять минут полоскать горло какой-то гадкой настойкой, а потом ещё дала выпить омерзительную микстуру.

Полин вернулась в общую гостиную испуганная и злая и, прежде чем заговорить, огляделась по сторонам, проверяя, нет ли Айлин.

– Айлин опять наябедничала, – сказала она. – Доложила мамаше, что у меня болит горло, и та меня просто замучила. Меня теперь тошнит. Я знаю, Айлин пожаловалась маменьке, что я ей не нравлюсь, и поэтому экономка надо мной так издевалась.

– Значит, надо думать, прежде чем сказать или сделать что-то в присутствии Айлин, – испугалась Элисон, которая ненавидела лекарства. – И вообще надо с ней подружелюбнее.

– Я не буду с ней подружелюбнее, – заявила Клодин. – Эта девочка мне не нравится.