Новгородские былины

Во славном во городе во Киеве,
У ласкова кнезя у Владимера
Заводилось столо́ванье, цёстён пир.
Уж как вси на пиру-то напивалисе,
5 Ведь и вси на цёсно́м наедалисе,
Да и вси на цёсно́м приросхвастались.
А сидела на пиру да молода вдова,
Молода вдова да Блудова́ жона,
Да и нацяла Блудова́ жона у Цясовой свататьсе:
10 — Да отдай-ко-се ты Катеринушу Цясовисьню
За моёго Хотёнышка, сына Блудова.
А Цясовой жоны то не показалосе,
Да и говорила ей таковы слова:
— У тя мужа-та звали Блудишшом,
15 А сына-то зовут у тя уродишшом:
Тот ли по за́полям уродуёт
Да стрелят сорок-ворон за цюжим двором.
И взела она цяру зелена вина,
И ленула ей насупротив в ясны́ оци́,
20 Подмоцила ей шубу соболиную.
С того пира невесела Блудова жона,
Идет домой да не в корысти, не в радости.
Хотёнышко матушку стрецеёт:
— Што же ты, моя ро́дна матушка,
25 Идешь домой да не в корысти, не в радости?
Али место те дали не по вотцины,
Али цярой тобя да о́бнесли,
Али пьенича-дурак не насмеялсе ли?
Отвецяла молода вдова Блудова жона:
30 — Место мне-ка дали по вотцины,
И цярой меня не о́бнесли,
И пьенича над мной не насмеялсе,
А сидела на цёсно́м пиру,
Насупротив сидела молода вдова,
35 Молода вдова да Цясова жона,
Ише я за тобя нацяла свататьсе
На той ли Катеринуши Цясовисьны.
Отвецяла молода Цясова жона:
«У тя мужа-та звали Блудишшом,
40 А сына-то зовут у тя уродишшом:
Тот ли по за́полям уродуёт,
Стрелят сорок-ворон да за цюжим двором».
И взела она цяру зелена вина,
Да ленула вином мне в ясны́ оци́,
45 И подмоцила шубу соболиную.
То Хотёнышку не показалосе.
Скоро шел он да на широкой двор,
Седлал-уздал да коня доброго,
Скоро он поехал во цисто́ полё.
50 Идет Хотён из циста́ поля́,
Голосом крицит да шляпой машот:
— Здраствуй-ко ты, тёшша гордливая,
Да здраствуй-ко ты, тёшша ломливая!
Стрецей-ко-се ты зетя уродишша,
55 Да тот ли по заполям уродуёт,
Стрелят сорок-ворон да за цюжим двором!
Как попёр молоде́ць дом копьем, тупым коньчом,
Да тот ли дом он по окнам снял.
Приходила молода вдова Цясова жона,
60 Говорила Катеринуши Цясовисьны:
— Што это, цядо мое милоё,
Кажись, не было в поли ни ветра, ни вехоря,
А наш-от дом ведь по окнам снят!
Отвецяла Катеринуша своёй матери:
65 — Ой ты, матушка моя ро́дная!
Из циста́ поля шел доброй мо́лодець,
Голосом крыцял да и шляпой махал,
А сам-от он да выговаривал:
«Здраствуй-ко ты, тешша гордливая,
70 Да здраствуй-ко ты, тешша ломливая!
Стрецей-ко-се ты зетя уродишша,
Да тот ли по заполям уродуёт,
Стрелят сорок-ворон да за цюжим двором!»
Да попёр молодець дом копьем, тупым коньчом,
75 И дом-от он ведь по окнам снял,
А сам-от поехал во цисто́ полё.
Скоро-на́скоро вдова тут догадаласе,
Што дороднё-добрый молодець нехто другой,
Как Хотёнышко Блудов сын.
80 Ише скоря́ того пошла она к своим сынам, —
А у ей сыновьев было деветеро, —
Приносила им жалобу на Хотёныша:
— Ой же вы еси, сыны, добры мо́лодци!
Подьте да захватите сына Блудова,
85 Приведите его мне пред ясны́ оци́!
А ответ дёржат сыны, добры мо́лодци:
— Ой ты, наша ро́дна матушка!
Нам ведь у Хотёна взеть-то нецего!
Молодой вдовы то не показалосе:
90 — Кабы было у меня деветь зе́тевьев,
Дак оны бы меня послушались!
Да не стали тут добры мо́лодци
Отзыватьсе от своёй ро́дной матери,
И поехали в нагон за Хотёнышком.
95 Спит Хотён во бело́м шатри́,
Спит он, спит да не пробудитсе.
Наезжали молодци да близь шатра,
Добры кони стоптали копытами громко-на́громко.
От того Хотён и пробужеитсе,
100 Да не долго Хотён тут срежеитсе,
Садилсе Хотён да на добра коня
И поехал к молодцям насупротив.
Троих молодцёв копьем сколол,
Да троих молодцёв конем стоптал,
105 Да ише троих к стремени́ привезал.
Скоро-на́скоро поехал к Цясовой жоны,
И крыцял он гласом громкием:
— Здраствуй-ко-се ты, молода жона,
Молода жона, да Цясова жона!
110 Выкупай-ко ты своих добрых молодцёв:
Ведь троих я копьем сколол,
Да троих я конем стоптал,
Да ише троих к стремени́ привезал.
Коли выкупишь, дак живых спушшу,
115 А не выкупишь, дак смерти́ придам.
Тут молода вдова и спасаласе:
На тарелку клала золота,
Да на дру́гу скатна женьцюга,
А на третью — ширинку золоцёную,
120 И называла его зе́тём родныим
А сам поварацивал коня в цисто полё,
И отсек своему коню голову,
Выливал це́рево лошадиноё,
Залезал он сам в кони́ноё це́рево.
125 Прилетали ту два ворона,
Ворон старшие да ворон младшие.
А спрого́ворит-то ворон младшие:
— Бацько, нам бог обед послал!
А ответ дёржал ворон старшие:
130 — Нет, малой, тут обман ведь есь.
И нацял ворон младшой облетывать,
Нацял ворон покыркивать,
Да нацял и церево поклю́ивать.
Ухватил тут ворона́ Хотёнышко за ногу.
135 Тут и старой ворон заоблетывал,
Старой ворон запокыркивал,
Просит малого выпустить.
Отвецял Хотён таковы слова:
— Ой жо ты, ворон старшие!
140 Принеси-тко мне-ка воды жи́выя,
Да принеси-тко-се воды ме́ртвыя:
Втогды выпушшу вороненыша.
Полетел как ворон старшие
За тридевять земель, за тридевять морей,
145 За водою жи́вою да за водой мертвою,
И прилетел ворон с водой жи́вою,
Прилетел ворон с водой мертвою.
Отдал Хотёнышу во белы́ руки́:
Втогда спустил он ворона младшого.
150 Водой живою обрызгал коня мертвого —
И конь его нацял здрыгивать.
Водою мертвою стал обрызгивать —
Конь ёго стал уж на ноги.
И сел молодець на добра коня,
155 И поехал оживлять своих шурьяко́в,
Оживил ведь он своих шурьяков
И поехал к палаты белокамённой.
Стали социнеть свадьбу брасьную,
Собирались идти ко божии́м церквам
160 Принимать венчи да пресветлые,
Обруцетьсе перстнеми золоцёныма.
Так женилсе Хотён на Катеринуши,
Со того времени зацялсе поцестён пир.