Новичкам везет

Оба заливаются диким хохотом, глотают ртами воздух, никак не могут отдышаться.

Плот, на котором плывет Робин, уже рядом. Там вычерпывают воду. Вот громадина неуклюжая, не то что наша маленькая, надежная, чудесная лодочка. А дочка у нее красавица, волосы мокрые, со спасательного жилета капает, глаза сияют.

– Ну, мам, ты даешь!

Кейт бросила на Эрни предупреждающий взгляд, но он и глазом не моргнул.

– А вы и не подозревали, на что способна ваша мама?

Кейт вылезла из спальника, тихонько, чтобы не разбудить Робин, расстегнула «молнию» и выползла из палатки. Снаружи еще тепло, до полнолуния всего пара дней, лунный свет отчетливо освещает и песок, и кусты. Как всегда, приспичило пописать. До толчка – смешно, она сначала даже не поняла, о чем речь, – далековато, да и с гремучими змеями неохота общаться. Можно пописать у воды, туда ближе. Кейт сунула ноги в шлепанцы и тихонько пошла к берегу.

Она присела у самой воды, ветерок обвевает обнаженную кожу. Шумят буруны, и вчерашние, и завтрашние, которые ждут их ниже по течению. Но тут, в заливчике, вода тихо лижет прибрежный песок. Ну вот, пусть ее водичка соединится с речной. Кейт глянула на небо – сколько же тут звезд, сплошняком покрывают небосклон, словно сахар, рассыпанный по кухонному столу.

– Боже ты мой, – шепнула она, натянула шорты и села на песок. Тело впитывает свет звезд над головой, речной воздух, шум бурунов. И даже плечи не особо болят после вчерашнего.

И тут вдруг ни с того ни с сего она разрыдалась. Плакала в голос, затыкая ладонью рот, чтобы хоть немножко приглушить рыдания. Задыхалась, словно все рухнуло в третий раз. Качнулась вперед, уткнулась головой в колени, снова откинулась назад. Просто не в силах остановиться. Река, конечно, заглушает звуки, но надо уйти отсюда. Чтобы никто-никто не услышал.

Она встала, все еще всхлипывая, и пошла вверх по течению, подальше от палаток. В глазах туман. Вот огромный камень, в два раза ее выше, прямо у самого берега. Притулилась сбоку, измученная нескончаемыми рыданиями, припала к камню. От чего она так раскисла, что, собственно говоря, случилось? Совершенно непонятно. Первый раз в жизни не может прекратить рыдать. Три месяца химиотерапии, со всеми этими лекарствами, плавающими в крови, сотни часов, когда ее выворачивало наизнанку над унитазом, холодный озноб в постели, все эти уколы и рентгены, и резали ее, и волосы выпадали, и сама жизнь ускользала, но она все равно способна была перестать плакать. А теперь – нет. Ну что же, сдаюсь. Она рыдала, не переставая, слезы душили, заполняли все тело, с головы до пят.

Сколько времени прошло? Рыдания стихли. Она смыла следы слез, вот только руки еще трясутся. Кейт стояла и смотрела на реку. Темная поверхность тихонько колышется, словно скрывая великую тайну. И как холодно.

– Успокоились?

Голос донесся откуда-то из ночной темноты. Сэм.

– Черт, – неслышно выругалась она. Повернулась, обхватила плечи руками, стараясь согреться. Вот он, Сэм, лежит в спальнике, метрах в пяти от края воды. – Я думала, проводники спят с другой стороны.

– Не люблю шумных компаний, – в голосе усмешка.

Сэм сел.

– Не волнуйтесь, вы не первая, кто рыдает на реке. Замерзли?

Она кивнула и повернулась, чтобы идти.

– Погодите еще немножко, вам рано возвращаться. Вы еще не готовы.

– А вы откуда знаете?

– Я же уже сказал.

Он встал, повернул надувной матрас параллельно береговой кромке, сел с краю.

– Устраивайтесь.

Она подошла поближе, в ярком свете луны пристально вгляделась в его лицо.

– Не беспокойтесь. – Он показал обручальное кольцо.

Она уселась на матрас, он расстегнул спальник и укутал их обоих. Так они и сидели рядышком, глядя на темную воду.

– Сама не понимаю, что на меня нашло, – смущенно прошептала Кейт.

– Говорят, каньон хранит все секреты. Просто одни чувствуют это больше, чем другие. – Он немного помолчал, они оба постепенно согревались под спальником. – Мадж мне рассказала.

– Я догадалась.

– Как вы?

– Разрешение на взлет есть, как бы сказала Робин. Насчет посадки непонятно.

– Чудная у вас дочка. Все время следит за вами.

– Мне с ней повезло, – улыбнулась Кейт.

– А где ее отец?

В голосе ни суждения, ни осуждения.

– Мы развелись, когда Робин еще в школе училась.

Сэм вздохнул:

– Тяжело, наверно, через все это проходить одной.

– Мне повезло с подругами. Но я беспокоюсь за Робин.

– С ней все будет в порядке, я уверен.

Кейт обхватила колени руками. Под ногой оказался гладкий камушек. Наклонилась, подобрала камень, взвесила на ладони. Почувствовала прохладный воздух, и снова натянула на плечи теплый спальник. Сколько лет она не сидела рядом с мужчиной, не чувствовала телом теплого тела, не делилась теплом. Уют, доверие, близость.

Посидели молча.

– Смешно даже, – задумчиво сказала она. – Малышкой Робин была ужасно независимой. О ней совершенно не надо было заботиться. А мне страшно хотелось. Оттого и порушился наш брак.

– Это как?

– Муж сказал, что не хочет больше быть женатым на матери Робин.

– Ну и ну!

– Ага, – вздохнула Кейт. – А чем вы занимаетесь, когда не сплавляетесь по реке?

– Преподаю английский в школе.

– Правда? – удивилась Кейт.