Новичкам везет

Река снова повернула, и они увидели, что два других плота пристали неподалеку от огромного утеса метров в десять высотой. Молодежь уже карабкалась вверх по тропинке. Пэтти скорчила рожу и причалила в маленькой бухточке.

– Что это? – спросила Робин.

– Скала-трамплин. Последняя возможность отличиться.

Как, интересно, проводники с этим справляются – такая ответственность. Надо, чтобы туристы не выпали из лодок, а водичка здесь градусов десять, не больше. И чтобы не перегрелись на жаре и не сгорели на солнце. Чтобы убереглись от гремучих змей и обвалов. Как это ей раньше в голову не приходило? Их группа подобралась довольно послушная, но по дороге они видели немало байдарочников, совершенно уверенных в своем бессмертии. «А кто их тела будет выуживать?» – думала Кейт, глядя, как они один за другим очертя голову лезли в шиверу у порогов Ханса.

– Здорово. – У Робин сразу же загорелись глаза. Она выпрыгнула из лодки и побежала вслед за остальными по тропинке. Кейт даже слова не успела сказать.

Пэтти потянулась, разминая спину. Первый парень уже добрался до верха и, разогнавшись, прыгнул в воду.

– Надеюсь, – задумчиво пробормотала Пэтти, – ни у кого из девчонок нет менструации.

– А что?

– В воду врезаешься с нездешней силой. У меня один раз был тампон. Так эту проклятущую штуку потом вынимали в больнице.

– Шутите? – уставилась на нее Кейт.

– Ничуть.

Кейт поглядела на молодых женщин на вершине скалы. Ей по-матерински хотелось их предупредить, но не может же она вот так запросто проорать – есть там у вас тампоны или нет? Конечно, она давно не принимала душ и уже безо всякого смущения разгуливает по лагерю в пижаме, но всему же есть границы. Она выкарабкалась из лодки, помахала Робин, чтоб подождала, и понеслась вверх по тропинке.

Кейт только-только добралась до вершины, как первая деваха с громким криком уже прыгала вниз. Славу богу, ни у одной из них нет менструации.

– Классно тут, правда? – спросила Робин.

Кейт подошла к краю скалы и глянула вниз.

В одну из пеших экскурсий они ушли почти на полкилометра вверх. С высоты желтые и оранжевые плотики были похожи на опавшие листья, валяющиеся на песке. Но сейчас все даже страшнее, скала кажется выше, чем на самом деле. Единственная опора над чудовищно далекими, манящими к себе водными просторами. Кое-кто из тех, кто поспешил подняться на скалу, теперь, глянув вниз, стоял в раздумье.

– Хотите прыгнуть? – Одна из девушек подошла к Кейт. – Вот здорово! Моя мама в жизни бы не решилась.

– Мам, – сказала тут же Робин. – Только не прыгай ради меня. Если соберешься прыгать, прыгай ради себя.

Что-то в голосе дочери напомнило Кейт старые времена. Право же, она подчас рассуждает, совсем как отец.

После рождения Робин Рик, все больше и больше раздражаясь, обвинял Кейт, что она совершенно перестала обращать на себя внимание. Рик ушел, а отказ от себя остался. Более того, если ты мать-одиночка, это, в общем, становится нормой. Даже когда онколог поставил диагноз, даже когда все друзья повторяли, что думать надо о себе, и только о себе, – должно же быть что-то хорошее в болезни – она улыбалась, кивала и ничего такого не делала. Она так привыкла стоять на заднем плане, что сделать шаг вперед в мир хотений и желаний казалось утомительней сеансов химии. Не она, а Мэрион настояла на том, чтобы Кейт не ездила на химиотерапию одна, а Кэролайн просто-напросто безо всяких обсуждений в солнечные дни утаскивала ее кататься на лодке по Изумрудному озеру.

Кейт глядела на каньон – здесь он не такой уж узкий. Залитая солнцем река лениво течет внизу. Сегодня последний день. Последний шанс помочь с готовкой ужина, последний шанс попытаться убедить Пэтти не класть столько кайенского перца в маринад, последний шанс понюхать свежеиспеченный пирог, который Трой каждый вечер преподносит с гордостью, достойной Джулии Чайлд. Последний шанс утром открыть глаза и увидеть, как склоны каньона просыпаются вместе с ней. Завтра они в последний раз упакуют мешки, загрузят их в утренних сумерках на плоты и с рассветом поплывут к конечной остановке маршрута.

Интересно, как все складывается. В тот вечер, когда Рик ушел навсегда, он задал ей вопрос, не надеясь на ответ. Так и скажи ему, когда она делала что-нибудь для себя, когда в последний раз совершила неожиданный поступок. Теперь, стоя на вершине скалы, Кейт знала ответ: представь себе, я не умерла. И тут она вдруг совершено ясно осознала – это правда, абсолютная, восхитительная, донельзя эгоистическая правда.

Кейт наклонилась, чмокнула дочку в щеку и с радостным воплем прыгнула – нет, полетела – вниз.

Благодарности