Новички в академии

– Мы знакомы, – сухо прервал его Моран.

– Так покажете мне кольцо Древней крови? – невинно мурлыкнула Кларисса.

– На балу. Во время церемонии. – Лицо Морана превратилось в маску. – А вам нужно отдохнуть с дороги.

Сказано было с такой интонацией, что сомнений не оставляло – присутствие уважаемой гостьи в кабинете нежелательно.

– Позвольте угостить вас чаем? – неожиданно предложил Саймон. – У нас очень красивая Чайная комната!

К моему изумлению, Кларисса с готовностью согласилась.

– Проводите меня? – Она ласково улыбнулась Саймону.

Судя по выражению лица профессора, он был готов проводить Клариссу хоть по сожжённому пути. Саймон с готовностью вскочил и подал ей руку. Когда закрылась дверь, я огорчённо вздохнула. А Моран взял в руки шкатулку. Однако какая она неказистая!

– Чудесное часто выглядит просто. – Моран словно прочитал мои мысли. – Вот как твой браслет. – Он коснулся моего браслетика и задел кожу. Какой холод! Наверное, я нечаянно вздрогнула, и на его лицо набежала тень. – Этот браслет из простой гальки, но такую, жемчужно-розовую, можно найти только на одном побережье в мире.

– У Сорочьей скалы! Я загорала там летом. Но откуда вы знаете?

– Был там.

– Тоже загорали?

Ляпнула и тут же прикусила язык. Но Моран только улыбнулся:

– Дрался. Там были последние бои Ночной войны. Жестокие. Я командовал тогда легионом. Очень много крови пролилось. И людей, и фей, и вампиров. Она и окрасила навсегда морскую гальку. – Помолчал и тихо добавил: – Я бы дорого дал, чтобы там просто позагорать.

Он закрыл глаза, словно прогоняя видение, потом медленно провёл ладонью над шкатулкой. Воздух задрожал, будто начал плавиться. Огненные змейки взвились над деревянной крышкой и растаяли, оставив в воздухе едва уловимый запах дыма и полыни. Раздался тихий щелчок.

Вздрогнул пол, и по замку прокатился странный гул. А потом всё завертелось, словно в карусели. Крики, звон разбитого стекла. В кабинет вбежала Энн Пластрум и бросилась к профессору, едва не смахнув на пол бесценный артефакт.

– Джеймс, помоги! Там что-то невероятное – ожили каменные горгульи, украшающие холл. Нападают на студентов, чудо, что наша знаменитая люстра из ониксового хрусталя ещё не…

Грохот и звон разбитого стекла.

– Уже, – вздохнул Моран. – Думаю, нам лучше поспешить.

Пластрум бросилась за дверь, а Моран повернулся ко мне:

– Софи, останься здесь, я скоро вернусь. Внизу небезопасно. Закрой дверь заклятием и просто жди меня. Никто не знает, что кольцо здесь. Лучший способ что-то спрятать – это оставить на самом видном месте.

Он вышел, хлопнув дверью, я наложила на дверь заклятие и застыла в оцепенении. Вспомнила, как смотрел Саймон на Клариссу. Такой взгляд я видела у него лишь однажды. Когда он впервые поцеловал меня. Как давно это было! Осенний бал, все танцевали, а я стояла в углу, не зная, куда себя деть от смущения. И делала вид, что меня очень интересует гобелен с изображением Ульрика Мрачного. Саймон шёл мимо, куда-то нёс два дымящихся бокала коктейля «Поцелуй вурдалака». Он подошёл, спросил: «Любуешься красотой гобелена?» Я пылко согласилась, глядя на Ульрика, похожего на гриб той особенной разновидности, что растёт на гнилых поленьях. И вот тогда на губах Саймона мелькнула та самая улыбка. И он предложил мне посмотреть на гобелены в Западной галерее. Ничего не могу о них сказать, возможно, они хороши. Но рассмотреть не удалось, поскольку едва мы зашли в эту заброшенную галерею, он обнял меня и поцеловал с такой страстью, что у меня потемнело в глазах.

И вот теперь он так же посмотрел на Клариссу. И повёл в Чайную. Сердце заныло, я почти с ненавистью взглянула на шкатулку. Ну что с ней случится? Профессор сказал, никто, кроме нас троих, не знает, что она здесь. Я только на минуту отлучусь. Просто загляну в Чайную, чтобы зря не терзаться. Нет, Саймон, конечно, не такой. Но всё же…

* * *

В коридорах творился хаос. Ожили статуи грифонов, прежде державшие светильники. Они бросали чаши, полные горящего масла, и огонь с весёлым потрескиванием бежал по портьерам и новогодним украшениям. Рыцарские доспехи, ещё час назад мирно стоявшие у стен, дрались со студентами факультета алхимии. Метались преподаватели, пытаясь с помощью магии обуздать взбесившиеся скульптуры. Никто ничего не понимал. Кроме меня.

Мы не выбираем свой дар. Один рождается целителем, другой может заставить цвести засохшее дерево. А мне подвластны тени и то, чего все боятся. Нежить. Я видела сгустки материи в каждой обезумевшей вещи. Мёртвой материи. Кто-то или что-то выпустило её на волю. И как с этим бороться? Мне, неопытной первокурснице, это неизвестно.

А в Чайной было темно и тихо. На столике остывал никому не нужный чай, а на диване, покрытом шкурой солнцегрива, Саймон сжимал в объятиях Клариссу. Я застыла на пороге, сердце сдавило так сильно, что перехватило дыхание.

– Ну, ты ведь сделаешь это для меня, милый? – Палец Клариссы коснулся губ, которые я вчера целовала, и прочертил дорожку по подбородку.