Новичок в Антарктиде

К этому времени Антарктида получила наконец признание ученых; они поверили в нее и насели на свои правительства с требованием экспедиций. И с разных сторон к ледовому материку почти одновременно двинулись прославленный француз Дюмон-Дюрвиль, первооткрыватель многих тропических островов, и молодой энергичный англичанин Джемс Росс. Антарктида высоко оценила заслуги обоих исследователей и навеки нанесла их имена на свою карту. Особенно значительны были успехи Росса: на своем «Эребусе» он забрался на юг до 78-го градуса южной широты, открыв по пути на побережье действующий вулкан. Чтобы сделать приятное своему кораблю, Росс назвал вулкан Эребусом, что значит «преисподняя». Королеве капитан подарил открытую им Землю Виктории, а самому себе – гигантский шельфовый ледник Росса по площади раза в три-четыре больше Англии.

А в канун XX века дошла очередь и до Южного полюса. Первым отправился на его штурм норвежец Карстен Борхгревинк через ледник Росса. Но полюс знал, что достичь его суждено другому, и посоветовал храброму норвежцу не искушать судьбу. Однако, хотя Борхгревинк и зарулил своих собак обратно, рыцари географических открытий уже не могли успокоиться. И настало время не имеющего себе равных по драматизму антарктического поединка, в котором не было стрельбы, но который закончился гибелью побежденного.

С двух разных сторон к Южному полюсу ринулись два великих путешественника: англичанин Роберт Скотт и норвежец Роальд Амундсен. Но если об экспедиции Скотта знал весь мир, то о намерениях Амундсена никто не подозревал, кроме умевшего хранить тайну экипажа «Фрама», доставшегося Амундсену в наследство от Нансена, и гренландских собак, давших обет молчания. Поэтому Скотт не торопился – это обстоятельство и сыграло трагическую роль в его судьбе. Когда он узнал о своем неожиданном сопернике, было слишком поздно – норвежец опережал англичанина на добрую сотню километров. К тому же Роберт Скотт, как истый представитель Альбиона, сделал ставку на лошадей, а Роальд Амундсен – на собак. И в заочном поединке победили собаки – маньчжурские пони Скотта пали, не выдержав борьбы со льдом. А Скотт и его товарищи вынуждены были сами впрячься в сани, в то время как экспедицию Амундсена к полюсу мчали собаки…

Вот что пишет Стефан Цвейг о безмерно трагической для Скотта минуте, когда он ценой неслыханных мучений достиг полюса: «…черный флаг, прикрепленный к поворотному шесту, развевается над чужой, покинутой стоянкой: следы полозьев и собачьих лап рассеивают все сомнения – здесь был лагерь Амундсена. Свершилось неслыханное, непостижимое: полюс Земли, тысячелетиями безлюдный, тысячелетиями, быть может с начала начал, недоступный взору человеческому, – в какую-то молекулу времени, на протяжении месяца открыт дважды. И они опоздали – из миллионов месяцев они опоздали на один-единственный месяц, они пришли вторыми в мире, для которого первый – все, второй – ничто! Напрасны все усилия, нелепы перенесенные лишения, безумны надежды долгих недель, месяцев, лет».

Но подвиг капитана Роберта Скотта, погибшего в пургу со своими товарищами от голода и холода в двадцати километрах от спасительного склада с продовольствием и топливом, не был напрасным. Найденные у тела начальника экспедиции его дневники, которые он вел до последней минуты, их заключительные слова: «Ради бога, не оставьте наших близких», расшифровка последних дней и часов трагедии всколыхнули мир и сделали Роберта Скотта одним из самых светлых героев в богатой героями истории человечества.

Мечта всех полярников, зимующих в Антарктиде, – поклониться домику Роберта Скотта, построенному им перед броском на полюс неподалеку от вулкана Эребус, где ныне расположена американская станция Мак-Мердо. Из моих антарктических товарищей это удалось лишь летчику Владимиру Афонину, рассказ о котором еще впереди, и не удалось мне, хотя обстоятельства складывались так, что до самого ухода из Антарктиды я хранил эту надежду.

Итак, открытие Южного полюса осталось за Роальдом Амундсеном, что я констатирую не без сожаления, не потому, упаси бог, что ставлю под сомнение подвиг великого норвежца, а потому, что сохраняю детскую влюбленность в капитана Немо, который волею Жюля Верна водрузил на полюсе свой, тоже черный, флаг. Однако, несмотря на то, что Немо в действительности не было, полюс он все-таки открыл раньше Амундсена. Так что будем считать, что славу они делят по крайней мере поровну.

И еще славные имена: упорнейший исследователь шестого континента англичанин Эрнест Шеклтон, не дошедший до самой южной точки планеты менее двухсот километров, и австралиец Дуглас Моусон, первооткрыватель Южного магнитного полюса.