Новичок в Антарктиде

Но я все не решался, не мог от сердца оторвать; думал, что она ещё долго будет со мной. Проплавали мы вместе всего три года. А получилось вот что. Шли мы из Петропавловска домой, в проливе Лаперуза попали в сильный шторм и решили переждать его в японском порту на Хоккайдо. Когда местные власти нанесли визит нашему капитану, в каюте их, конечно, «принимала» Светлана. Об этом узнали корреспонденты, и на следующий день к нам на борт явилась женская делегация, которая преподнесла «хозяйке судна» кимоно, цветы и разные игрушки.

А через некоторое время в Находке мне показали японскую газету, в которой довольно мило рассказывалось о Светлане, но с неожиданным выводом — в СССР, мол, не хватает детских учреждений, и поэтому моряки вынуждены плавать с детьми. И мне сказали:

— Тимофеич, дорогой, мы все понимаем, но и ты пойми нас…

Пришлось мне взять отпуск и отвезти своего «морского волчонка» к матери в Мариуполь, где она жила вместе с братом, работающим на Азовстали. Проводы Светлане устроили, как уходящему в отставку адмиралу: подарили полную матросскую форму, разных сувениров, конфет — еле увезли… Приехали в Мариуполь, а Светлана только успела оглядеться — бегом к морю. Сразу стала пользоваться у сверстников огромным авторитетом! Она смотрела на проходящие суда и рассказывала, где мостик, бак, полубак, каюты. Сверстники только рты раскрывали. И про китов, что в Охотском море видела — показывая руками, какие они, киты, огромные.

Так и осталась в Мариуполе, полюбила бабушку, и началось её настоящее детство…

Новолазаревская

Ангел-хранитель «Оби» в Пятнадцатую экспедицию работал на совесть: к мысу Острому мы пришвартовались без всяких хлопот: припай, как и в Молодёжной, унесло в море за несколько дней до нашего прихода. И Владимир Александрович Самушкин, начальник Новолазаревской, был откровенно счастлив: разгружаться можно прямо на барьер! Это большая удача, далеко не в каждую экспедицию здешняя природа бывает так добра к полярникам.

Я смотрел на свободное ото льда море, мысленно застилал его покрывалом припая и вспоминал рассказы Гербовича, Семочкина, Титовского, Самушкина и других ветеранов новолазаревцев; видел наяву, как проваливаются в трещины тракторы и тягачи, которые покоятся где-то совсем рядом на дне морском, переживал дни и ночи тяжелейшей разгрузки на этом припае, когда никто из её участников не знал, что готовит ему грядущая минута.

Тяжёл и коварен лёд у бывшей станции Лазарев! Но не менее тяжела и коварна дорога от моря к Новолазаревской. Девяносто километров этой дороги — суровое испытание воли и мужества для идущих санно-гусеничным путём.

Неделю назад, когда мы были ещё на Молодёжной, Иван Петрович Бубель рассказывал:

— В Седьмую экспедицию, закончив зимовку на Новолазаревской, мы вышли встречать «Обь». Наш поезд состоял из двух тягачей и вездехода, на котором шёл начальник станции Рогачев. Только сделали первые километры — началась пурга, видимость исчезла, мы сбились с курса, проскочили поворотную точку и попали в зону трещин. Мы поняли это, когда второй тягач завис одной гусеницей над трещиной и повалился на бок. Вытащили его на буксире, переждали пургу, оглянулись и ахнули: вокруг колоссальные разломы, шириной до трех-четырех метров! Теперь, чтобы выйти на трассу, нужно снова их форсировать, другого выхода нет. Так и сделали: проскакивали трещины на полном ходу, как бы прыгали через них — полмашины проходило, зад проваливался, потом сани проваливались. Но ничего, обошлось. Дальнейший путь к припаю был спокойным, мы думали, что самое страшное позади, но только опустились на припай, снова замело, а «Обь» у кромки льда, в двадцати километрах. Видимость — ноль, и «Обь» с помощью радио потянула нас к себе по локатору:

— Двести метров — прямо, поворот налево, ещё сто метров, сделать поворот…

Двадцать километров преодолевали восемь часов, но вышли прямо к борту. А вездеход с Рогачевым заблудился, у него не было рации. Мы же обвязались верёвкой, ходили вокруг по припаю, но вслепую, локатор нам помочь не мог: как потом выяснилось, между «Обью» и вездеходом лежал огромный айсберг. А когда через сутки метель стихла, оказалось, что весь припай взломан и наш тягач утонул — мы сразу не могли его поднять на борт, уж очень мело. Вездеход же нашла поисковая партия и доставила его экипаж на «Обь»…

Вскоре после швартовки были выгружены на барьер «Аннушки», за несколько часов их привели в «христианский вид», разогрели моторы, и начались полёты на Новолазаревскую. На «Аннушках» перевозили малогабаритные грузы и продукты, топливо и различное оборудование будет переправлено на санно-гусеничном поезде. Если не произойдёт чрезвычайных происшествий, этот поход займёт трое суток — немного по сравнению с походом на Восток, но, как говорят водители, «нервы пощекочет — будьте покойны!»