Новичок в Антарктиде

Совершаев взглянул на фотокарточку и обмер: второпях он взял с собой паспорт жены!

Жизнь рождает ситуации куда более смешные, чем те, что создаются фантазией даже самого выдающегося юмориста. И не только ситуации. Иной раз в обычном разговоре мелькнёт такая фраза, что пальчики оближешь. Как-то у нас с Димдимычем в каюте сидело несколько ребят, и разговор зашёл о доисторической эпохе. И Гена Арнаутов по ассоциации вспомнил:

— На Таймыре какая-то экспедиция откопала мамонта, который за двадцать тысяч лет великолепно сохранился — вечная мерзлота! Решили для экзотики поесть его мяса. А почему бы и нет? Наши предки ели, чем мы хуже? И поели. Только вечером все оказались в больнице: видимо, мясо было несвежее.

Фраза, которой, на мой взгляд, не постыдился бы сам Твен!

Или афоризм Валерия Фисенко, когда на одной станции он увидел занесённое снегом оборудование:

— Уничтожение государственных ценностей путём открытого хранения!

Валерины истории в этот день вообще были гвоздём программы. Вот уж воистину прирождённый рассказчик! Ему ещё не было и тридцати, но в жизни он успел повидать много и хорошего, и плохого, а гибкий мозг и цепкая память сохранили увиденное и окрасили его в комические тона. К тому же Валера превосходный мастер своего бурового дела, безотказный работник, что у полярников всегда вызывает уважение. А личность рассказчика при живом общении — фактор далеко не последний.

Скажем, речь зашла о трещинах — тема, в которой, как легко понять, ничего смешного нет и быть не может. Но Валера дважды проваливался в трещины и поэтому имеет моральное право на такой рассказ:

— В сезон Тринадцатой экспедиции в Мирном меня с Колей, взрывником, послали уничтожить негодную к употреблению взрывчатку. Сначала мы везли её в вездеходе, а потом, когда началась зона трещин, перегрузили на санки и потащили на сопку Ветров. Уничтожили взрывчатку, отправились по своему следу обратно. А началась позёмка. Смотрю, следы наши замело. А когда позёмка заметает следы, всякий знает, что эти места светлее остального снега. И мосты через трещины тоже светлее. Ничего, думаем, разберёмся. Идём, за саночки вдвоём держимся, анекдоты рассказываем, хохочем. Очень нам было весело. Помню, что когда снег подо мной провалился и я полетел вниз, то ещё продолжал повизгивать. Итак, провалился, держусь за верёвку от саней и от скуки дрыгаю ногами в воздухе. И тут наблюдаю ужасную картину: Коля, которому очень не хотелось одному возвращаться в Мирный, решает меня спасти. А для этого он намеревается бросить санки и протянуть мне руку помощи. Вы скажете — честный и благородный поступок. Может, так оно и есть. Но если Коля отпустит санки, кого он будет спасать? В лучшем случае мою репутацию и светлую память. Поэтому я мгновенно срабатываю и со страшной силой ору, чтобы он не бросал санки, а, наоборот, держался за них, как за лотерейный билет, который выиграл швейную машину. Коля тоже срабатывает и вытаскивает меня за санки. Вытаскивает и начинает хохотать ещё больше, чем над анекдотом. «Иду, — хохочет, — гляжу, — хохочет, — а вместо тебя на меня твоя голова смотрит!» Я тоже засмеялся так называемым нервным смехом и не мог остановиться, пока не заглянул в трещину: красивая такая, голубая и без дна. Остальную дорогу до Мирного икал, потом прошло, после щей с мясом…

Среди слушателей были Саня Ненахов, Виктор Сахаров и другие «адские водители» папы Зимина. Добавляя все новые подробности, они стали наперебой рассказывать, как встречала поезд группа Фисенко на трассе Мирный — Восток. Валерий морщился и негодующе мотал головой.

— Вы изложили только концовку — и ту исказили. Разве можно по хвосту судить о лошади? А где психологические детали? Где сюжет? Образы персонажей?

— Расскажи про детали, сюжет и персонажи, — потребовали слушатели.

— Только без вранья! — решительно заявили Юрий Зеленцов и Игорь Сирота из группы Фисенко.

— Отродясь не врал! — Валера обиженно перекрестился. — Сообщаю кристальную правду. Дело было так. В октябре 1969 года наш буровой отряд выехал из Мирного на пятидесятый километр. Задача — пробурить Антарктиду и поднять керн. Нашли ровное место, поставили вышку, балок, проводили ребят и остались одни. Юра, как все знают, — большой профессионал по сну, но тогда ему пришлось спать меньше других, потому что он выполнял обязанности главного механика, главного энергетика, метеоролога, синоптика, начальника радиостанции и парторга. Отыгрался он потом, в Мирном, где по возвращении проспал трое суток и встал худой и голодный, как медведь из берлоги после зимней спячки. Игорь же был главным инженером, буровым мастером и шеф-поваром ресторана «Пятидесятый километр». Я осуществлял общее руководство. Юра поднимался первым без пятнадцати семь и шёл снимать показания с приборов. Его морально угнетало, что мы ещё спим, и поэтому через полчаса он с наслаждением будил Игоря, который, проклиная свою несчастную судьбу, выползал из мешка и топал на камбуз разогревать свою подгоревшую кашу…

— Ни разу не подгорала! — возмутился Сирота.

— Зола не подгорает! — тихо вставил Зеленцов.