Новик

— Вот! И всадник полетит кубарем с нее. И может, если повезет, на такой же колышек насадиться. Но то не обязательно. Мда. Я еще хочу внешний край рва обрезать и сделав отвесным, подперев от осыпания бревнами. А на дно, куда спрыгивать станут, вбить колышков малых, заостренных сверху, прикрыв их взрыхленным сеном.

— А… — хотел было возразить Петр, но захлопнул рот, после чего улыбнулся. — Дельно. Это что же? Они станут спрыгивать вниз прямо на эти колышки сами?

— А кто не захочет, того свои же со спины подтолкнут.

— Ну что, дело это доброе. Займемся?

— Этим Илья с сыном займется. Поначалу. А потом и мы все.

— А мы чем займемся?

— А мы промеж тех колышков в предполье, что бобыли ставят, станем ямки копать. Кусок дерна вырубать. Поднимать. Из-под него одну-две лопаты земли вытаскивать. И укладывать его обратно. Чтобы трава и дальше росла.

— Ямки? Для конских копыт?

— Именно. Хотя по такому предполью, даже ежели пешком кто побежит, тоже мог неслабо изувечиться. Поэтому нужно не забыть его как-то отметить что ли, предполье это. Цветочки по краю высадить или еще чего.

— Ты ведь понимаешь, что колышки эти на лето, край на два?

— А нам пока дальше заглядывать и нет смысла. Или ты ведаешь, что нас ждет в будущем году? Али через год?

— Ну нет так нет, — развел руками Петр. Улыбнулся и взял лопату.

И уже спустя какие-то десять минут практически все мужчины поместья занялись полевыми работами. За исключением одноногого плотника Игната, который вместе с бабами и частью детей занимался который день возведением скелетной башенки над колодцем. Скелетной, то есть, набранной из ферм, в данном случае деревянных.

Перед этим Андрей больше пяти часов потратил на то, чтобы объяснить Игнату идею ферменных конструкций. Но все тщетно. Он попросту его не понимал. Не хватало кругозора и образования. Что вынудило нашего героя в конце концов слепить модель из веточек и ниток. И уже на ней объяснять, что он хочет.

Игнат согласно кивал. Дескать, не сомневайся, сделаем. Хотя что такое ферма так и не осознал. Да и зачем ему? Ну захотел молодой дурень диковинку себе слепить? Значит сделает. Ему какая разница? А развалиться, так не с него спрос. Что дурья башка заказывала, то и получила. Он ведь у кого на службе? Вот. Так что с него, как с плотника-профессионала спроса нет — барские капризы удовлетворял. А там и не такое бывает.

Цель башенки проста — в нее при атаке должны были набиваться женщины и дети. Ну и отстреливаться из самострелов. Просто последствия столкновения с «убитыми» татарами оказались очень печальными… И кроме определенного инструктажа требовалось как-то это компенсировать технически. На случай, если те прорвутся внутрь крепости. Ведь резню они могли устроить дикую. А тут — забрались по лесенке наверх. Лесенку за собой втянули. И отстреливайся потихоньку…

— Милая, — произнес Андрей во время обеденного «перекура», заводя Марфу в землянку, чтобы пообщаться с ней наедине, — скоро я уеду и… возможно не вернусь.

— Ты хочешь меня бросить? Решил один сбежать?

— Ты дура?

— А что тогда? Ну, подумаешь? Съездишь к царю. И что? От этого не умирают.

— Ты сама-то слышишь, что говоришь?

— А что я говорю?

— Ты в курсе, какие слухи обо мне ходят?

— Волколак, ведун и характерник, — невозмутимо ответила Марфа. — Да тут про половину успешные людей что-то подобное болтают.

— Ты разве не понимаешь, насколько это опасно?

— Да чем опасно то?

— Да твою же мать! — рявкнул Андрей, которого его супруга начинала бесить. Какая-то пара секунд, и он уже изготовился сначала к словесной перепалке, а потом, может быть и чему-то большему. Потому что Марфа-Алиса явно и целенаправленно его злила. Во всяком случае, он так подумал. И сделал вывод — это из-за доброты парня. Слишком он с ней мягко и нежно обходится, вот на шею сесть и захотела. А значит, что? Значит пора ее вожжами, да промеж лопаток…

Однако молодая женщина повела себя совсем не так, как он ожидал. Она сделала шаг вперед и максимально нежно его обняла. И шепнула на ушко:

— Выслушай меня, — после чего игриво укусила его за мочку уха.

— Чего?! — ошарашенно переспросил Андрей.

— Милый, просто позволь мне сказать, — томным голосом произнесла она.

— Да говори! Черт тебя подери! Говори! — воскликнул парень и, оттолкнув ее, заметался по землянке, пока, наконец, не сел на топчан. Один из тех, что с прошлого года остались.

Марфа все это время молчала.

— Ну?! Говори же?! Что ты хотела?!

Она подошла сзади, села на тот же топчан и, нежно его обняв, прижалась.

— Послушай. Я тебя верно понимаю? Ты боишься того, что царь тебя вызывает, чтобы наказать? Или даже казнить?

— Да! Су…! Да! Ты верно меня понимаешь! Поэтому я хотел поговорить с тобой о том, как тебе вести хозяйство без меня. О том, как торговать с Агафоном светильным маслом. И что его до тех пор, пока тебя не выгонят с этого поместья как вдову репрессированного помещика, нужно сделать побольше. Чтобы остались деньги как-то жить дальше.

— А с чего ты вообще решил, что он тебя хочет как-то наказать?