Новик

— Это же Иоанн Грозный, прозванный за суровый нрав Васильевичем! Нет, блин! Он меня на чай с плюшками зовет! Какой смысл ему вообще интересоваться каким-то там помещиком с окраины?! У него что, дел других нет?!

— То есть, добрых и позитивных дел у него с тобой связанных быть не может, а дурных — вагон? Тебе не кажется, что это не логично?

— Это ты мне говоришь?! Кто из нас гуманитарий?

— Это я тебе говорю. Потому что мне кажется — ты боишься не царя, а той сказки, что про него насочиняли. Ведь так?

— Вздор! — рявкнул Андрей и вновь начав заводиться. — Я изучал эпоху и…

— Погоди, милый, — томно произнесла она, начав его целовать в шею. Нежно-нежно…

— Что? Почему я должен годить?

— Просто подумай. Зачем царю на тебя тратить свое время? По какой бы то ни было причине.

— Показательно наказать. Публично. Чем не причина?

— А зачем ему тогда отправлять в Тулу отряд своих людей? Целый десяток московской службы! Тебе не кажется это очень странным?

— А как тогда?

— Если ты твердо узнал бы, что тебя едут арестовывать, то как бы поступил? Ну, сам подумай?

— Наверное подался бы в бега. Хотя — видишь — пока сидишь тут. Так что не знаю.

— Это ты сидишь. А местные подались бы в бега с вероятностью сто процентов. И знаешь куда? В Литву! Любой, на кого царь зуб точит — там, за кордоном, друг и товарищ. Если уж ты заинтересовал самого царя, то тебе бы там и поместье нарезали с крестьянами, и подняться немного дали. Чтобы получить лишний повод в идеологической войне. Ты ведь мне сам рассказывал о том, что Москва и Вильно — два центра сборки Руси после ее развала в XI веке. А без идеологии такие обширные земли не собрать. Поэтому Литва и, как следствие Польша, будет пользоваться любыми способами очернить и оклеветать Московскую Русь. Так ведь?

— Ну, допустим.

— Царь же, хоть и не образован, ибо негде тут это самое образование получить, но умен от природы. И уже тертый калач. Поэтому вряд ли решился бы вот так открыто отправлять в Тулу своих людей для ареста. Это глупо. Если бы ты был большой шишкой, то да, мог бы. Но много. Чтобы облавой, отрезая пути бегства. А так? Скорее всего царь бы просто с гонцом передал воеводе и тот взял бы тебя тихо.

— Тихо?

— Дождался бы твоего визита в город, пригласил бы в гости, и… Ну пропал человек, с кем не бывает? А сам, связал бы тебя и отправил лодкой в Москву. Тихо. Спокойно. Без пыли. Ну или еще как-то. Вариантов — масса.

— Ну… — задумчиво произнес Андрей.

— Ты пойми, — продолжала Марфа-Алиса, — на твоей стороне знания и понимая многих вещей. Но ты еще совсем мальчишка в интригах.

— А ты?

— Тоже не гений, но такие вещи я уже понимаю. И вижу, что ты зря дергаешься. Так ты сделаешь нам только хуже.

— Чего это?

— Ты поступишь как жертва. Испугаешь. И побежишь. А у хищника, каковым выступает в этой игре, царь, сработает охотничий инстинкт. Не надо его дразнить. Поверь мне. Уж что-что, а в том, как дразнить мужчин я много смыслю и опыта имею вагон да маленькую тележку.

— Хорошо, допустим, — после достаточно долгой паузы произнес Андрей. — Тогда чего он хочет?

— Представь, что ты его заинтересовал.

— Я? Простой поместный дворянин с окраины его державы?

— А ты уверен, что ты простой? Смотри сам. Года не прошло, а ты засветился с целой гривенкой безумно дорогой краски. Построил крепость, пусть небольшую, но никто так не делает. Изобрел лампу яркую да печь бездымную. Начал делать светильное масло из дерева. Устроил знатный дебош на всю Тулу. Песню яркую перевел… сочинил, то есть. Девиз классный озвучил. Год! Всего год! Иной дворянин поместный за всю свою жизнь меньшего добивается. И это не считая сражений. Животных оставим в стороне. Пес с ними. Но разбойники и татары — это серьезно. Сколько их на твоем счету? А ты — всего лишь новик. Да и эта выходка с меринами… Поверь, в глазах окружающих — ты очень яркая личность. Насколько я могу судить — ни о ком в Туле не говорят больше, чем о тебе. Ты местная звезда. И ты думаешь, что царю не станет интересно на такую звезду посмотреть?

— Ну…

— Поставь себя на его место.

— И что делать? — как-то растеряно произнес Андрей. Потому что слова жены совершенно сломали все его ожидания и вогнали в какой-то тупик.

— Как что? Давай думать, как ты с ним разговаривать станешь, чтобы не проколоться и не подставиться. Полагаю, что в Москву ты не рвешься?

— Я еще жить хочу, — фыркнул парень. — Если бы за мной были и люди, и легальные деньги большие, и статус, то переход из тульской службы на московскую еще можно понять. А так… сожрут с потрохами.

— Вот и давай придумывать, как отмазываться. Он ведь тебя и про краску, и про лампу, и про печь спросит, и про масло светильное, если уже узнал. Да и вообще — о многом станет расспрашивать. Слышала я, что он любил вот так вытаскивать простых людей да беседовать с ними, чтобы лучше разобраться в ситуации на местах.