Новиков

Не может ответить на этот вопрос и автор стихотворения. Признание несовершенности мира, по церковным представлениям созданного богом, сомнение в целесообразности божественной воли навлекли на Фонвизина упреки в атеизме. «Пустомеля», напечатавший стихи, стал как бы единомышленником Фонвизина и разделил с ним укоры, исходившие от религиозных блюстителей нравственности.

Двух таких произведений в одной книжке журнала вполне хватило для того, чтобы третий номер в свет уже не вышел. Типография Академии наук отказала маклеру Андрею Фоку в печатании «Пустомели».

Новиков опять остался без своего журнала.

Обдумывая планы новых изданий, он поступил на службу в Иностранную коллегию переводчиком. Об этом говорят расписки Новикова, хранившиеся в Академической канцелярии, на которых вместе с фамилией он указывал должность.

В ноябре 1770 года Новиков обратился в Академию наук с просьбой напечатать перевод произведения Вольтера «Поэма о нынешних делах». Эта книга вышла в следующем, 1771 году, и, хоть имя переводчика на ней не выставлено, весьма вероятно, что с французского перевел ее сам Новиков. В 1772 году была издана книга «Французская нынешнего времени философия» — Новиков перепечатал ее затем в 1787 году, — и есть основания полагать, что он был и переводчиком этой книги.

Не стоит оспаривать такие догадки, ссылаясь на уверения самого Новикова, что он не знал иностранных языков. Напомним, что Новиков учился во французском классе гимназии, награждался за успехи в занятиях и, конечно, много читал. Слова же его о незнании языков, думается, нельзя принимать всерьез. Это был способ подчеркнуть оригинальность собственного творчества. Такая мысль прямо высказана в одном из писем, напечатанных в «Живописце» (часть II, лист 22). Там рассказано, что некто в обществе хвалил издателя «Живописца», который, «не зная ни по-французски, ни по-немецки, следовательно, по одному природному разуму и остроте, не заимствуя от чужестранных писателей, пишет такие листочки, которые многим вкус знающим людям нравятся».

Подражательность представлялась Новикову тяжелым обвинением для национального автора.

А он ощущал себя именно русским писателем.

Глава V МАСТЕРСТВО ЖИВОПИСЦА

О мастер в живопистве перьвой,
Ты перьвой в нашей стороне
Достоин быть рожден Минервой,
Изобрази Россию мне.

М. Ломоносов

1

Вступая на литературный путь, Новиков опасался, что воспитание его и душевные дарования положат тому непреоборимые преграды. Он думал ограничить свою роль изданием чужих сочинений и предполагал очень мало писать в журнале сам. Так по крайней мере заявил он в предисловии к «Трутню».

Счастье для нашей литературы, что Новиков не выдержал этой роли издателя. Во-первых, пишущие люди, чьи сочинения собирался печатать Новиков, не часто брались за перо, а читателям каждую неделю необходимо дать свежий номер «Трутня», и хочешь не хочешь, нужно его комплектовать статьями. А во-вторых, Новиков захотел писать, ибо скоро понял, что никто другой не мог яснее и короче изложить волновавшие его мысли. Журнал же строился по единому плану, и в него не было доступа чужим голосам. Так Новиков сделался автором и в третьем своем журнале «Живописец» сразу объявил это читателю.

«Живописец» стал новым оружием Новикова в его борьбе с императрицей.

Исчерпав возможности, которые мог предоставить ей еженедельный журнал, и ничего особенного не добившись, Екатерина II, однако, не думала прекращать попытки командовать общественным мнением в России.

Но если не вышла затея с Комиссией, если не удалось подчинить своему влиянию непокорных журналистов, — что следовало предпринять еще? Остался театр — верное средство воздействовать на умы, школа морали и воспитания. К семидесятым годам XVIII века театр занимал уже видное место в жизненном обиходе русского общества, обладал сложившимся репертуаром и отличными артистами. Слово, звучащее со сцены, могло наставлять зрителей, покорять их сердца.

Екатерина, человек, глубоко чуждый художественному восприятию мира, общественное значение искусства понимала очень хорошо и среди других средств административного влияния на подданных никогда не забывала о нем.

Писателей, готовых выполнять ее литературные предначертания, у государыни почти не было, а толковых тем менее. Со свойственной ей энергией Екатерина сама устремляется в драматургию. Секретари правят слог, сближая его с русским языком, вставляют, где надобно, стихи. В 1771 году писались и в 1772-м пошли одна за другой на сцену придворного театра пять комедий императрицы: «О время!», «Именины госпожи Ворчалкиной», «Передняя знатного боярина», «Госпожа Вестникова с семьей» и «Невеста невидимка». Художественный уровень пьес был весьма низок, но мысли и требования автора проступали в них вполне отчетливо.