Новобранец

Когда самолет набрал нужную высоту, прозвучал сигнал отстегнуть ремни. Джеймс надел наушники, откинулся в кресле и принялся плавать по музыкальным каналам, пока не набрел на песню Элтона Джона «Rocket man». Элтона Джона любила мама. Джеймсу стало стыдно, что он почти не вспоминал о ней с тех пор, как очутился в «Херувиме».

Из-за перегородки между креслами вылетел и шлепнулся Джеймсу на колени чей-то носок Он выпрямился; Керри опустила экран и сдернула у него с головы наушники.

— Ты чего? — спросил Джеймс.

— Ты хотел узнать, сколько продлится полет. Переключи телевизор на пятидесятый канал.

Джеймс защелкал пультом. Слева на экране вспыхнула карта Лондона, справа — карта Куала-Лумпура*. Каждые несколько секунд по экрану пробегали колонки цифр, рассказывающие о полете: пройденное расстояние, скорость, температура за бортом, время до прибытия.

— Тринадцать часов восемнадцать минут, — сказал Джеймс. — Круто! Я бы всё это время проспал.

Керри разочарованно вздохнула.

— Может, сыграем в «Марио Карт»?* — предложила она.

— Разве что пару партий. А потом спать.

* * *

Над входом в аэропорт висел огромный транспарант: «Добро пожаловать в Малайзию!». Стеклянные двери раздвинулись. Джеймс закинул рюкзак за спину и сделал первый шаг на улицу. Экран в самолете обещал, что температура в городе 40° С. Джеймс понимал, что будет жарко, но такой испепеляющий зной превосходил его воображение.

— Представь себе, каково бегать по такой жаре, — сказала Керри.

Сзади шли Коннор и Габриэль.

— Долго представлять не придется, — проворчала Габриэль.

Лардж, одетый в шорты и гавайскую рубашку, повел ребят по забитой транспортом улице к остановке пригородных автобусов. Спике отсчитал несколько банкнотов и вручил их шоферу, пока остальные рассаживались в салоне.

Автобус влился в поток городского транспорта. Курсанты прилипли к окнам. Город был современный, из тех, что встречаются по всему свету. Только широкие сточные канавы для дождевой воды да пальмы среди бетона напоминали о том, что это всё-таки тропики.

* * *

В течение трех месяцев Джеймс общался только со своими товарищами по курсу. Разговаривали мало. Если выдавались свободных полчаса, их тратили не на пустую болтовню, а на сон. Все разговоры сводились к перебранкам за обеденным столом.

Инструкторы наказывали всех за ошибки каждого человека, поэтому у курсантов быстро развилось шестое чувство — они прикрывали слабости друг друга как могли. Перед долгим заплывом Джеймс знал, что в случае чего Керри и Шакиль подплывут и поддержат его. Все понемногу несли вещи Керри, когда у нее ныло колено. Мо был слабоват, и ему помогали карабкаться и поднимать тяжести. Все были нужны друг другу.

Джеймс не боялся четырехдневного курса на выживание в джунглях. Он знал, что будет трудно, но трудности не прекращались с самого первого дня. Учеба принесла свои плоды: усталость и опасности больше не пугали Джеймса. Он так часто доходил до предела, что это вошло в привычку. Стало рутиной, которую хоть и не любишь, но понимаешь ее неизбежность. Как поход к зубному врачу или урок естествознания.

* * *

Отель был шикарным. Джеймса и Керри поселили в номере с двумя широченными кроватями и балконом, выходившим на бассейн. Было девять часов вечера, но все выспались в самолете и были очень бодры. Инструкторы удалились в гостиничный бар и велели их не беспокоить. Курсантам выдали пропуска в отель и разрешили заказывать в номер всё что угодно, но лечь не слишком поздно, потому что подъем предстоял ранний.

Шестеро ребят встретились возле бассейна. Им впервые выпал случай отдохнуть и наесться досыта. Дул легкий ветерок, но температура всё равно зашкаливала за тридцать. Миллионы насекомых стрекотали и бились в москитные сетки, обрамлявшие бассейн. Служитель в галстуке бабочкой выдал ребятам халаты и матерчатые шлепанцы.

Джеймс чувствовал себя не в своей тарелке. Остальные с радостными воплями прыгали в бассейн и уверенно плавали. А Джеймс, который мог лишь кое-как барахтаться по-собачьи, сидел на бортике, болтал ногами в воде и потягивал кока-колу через соломинку.

— Иди к нам, Джеймс, — позвала Керри. — Освежись.

— Пойду-ка я лучше в номер, — отозвался Джеймс.

— Жаль, — сказала Керри.

Джеймс поднялся в номер, зашел в ванную и впервые после начала занятий увидел себя в зеркале. Странно было видеть собственное тело и не узнавать его. Животик, нависавший над резинкой шорт, исчез. Мускулы на груди и бицепсы стали рельефнее, и он решил, что с коротко подстриженными волосами и кучей шрамов и синяков выглядит гораздо круче. Джеймс не удержался от улыбки. Он очень себе нравился.