Новобранец

Он вонзил пристальный взор в затылок друга, самозабвенно летевшего во весь опор навстречу возлюбленной.

И вдруг ослепительная вспышка света озарила все вокруг. Внезапно — на очень короткий миг — Денису открылась гигантская вселенная бесконечной жизни, удвоенной, утроенной, наполненной преизобильным бытием. Каждая мельчайшая частица этой жизни обладала глубочайшим смыслом — нечто подобное Денис видел и в лесу, но теперь это представало многократно увеличенным. И средоточием этого смысла была вторая жизнь, к которой так безудержно стремился теперь Арилье. Жизнь Этгивы.

В сознании эльфа не происходило никакого мысленного членения ее образа. И уж менее того — перечисления полезных для семейной жизни качеств.

Свет, заливавший весь мир, происходил от того, что эти двое молчаливо и добровольно согласились на обмен: твоя жизнь — на мою жизнь. Без условий и компенсаций, без вопросов и подсчетов выгоды.

Денис зажмурился. Перед глазами у него расплывались красные круги. Он натянул поводья, поехал шагом. Нужно было прийти в себя и отдышаться.

Денис догнал друга и его возлюбленную спустя минут пятнадцать. Арилье и Этгива вовсе не производили впечатления обезумевших от страсти любовников. Напротив, они беседовали очень спокойно, даже приятельски. Завидев Дениса, оба обрадовались.

Этгива потянулась к нему и, когда он к ней наклонился, поцеловала в лоб.

Денис смутился. Фиалковые глаза блеснули возле самых его глаз.

— Ну, — сказал Денис, — стало быть, это действительно Этгива. Мы тебя издалека заметили, только не были до конца уверены — кто это.

— Это я, — кивнула Этгива важно.

— Ну, — сказал Денис, — теперь ясно. Я пойду, пожалуй.

— Почему это? — удивился Арилье.

Этгива тоже посмотрела на Дениса с острым любопытством, как будто юноша только что ляпнул какую-то сверхъестественную чушь, и Этгиве хотелось бы проникнуть в психологию человека, способного на подобные глупости.

— Ну, — сказал Денис, заливаясь мучительной краской, — вам, наверное, хочется побыть наедине. Третий, как говорится, лишний.

Этгива засмеялась с таким видом, словно знала некий секрет, которым ни за что не поделится.

Арилье весело улыбнулся (меланхолии как не бывало):

— Мы собирались отрабатывать удары копьем с седла, не забыл?

— Ну, — сказал Денис, опуская голову и глядя на счастливого друга исподлобья. — Но разве теперь все не переменилось?

— А что переменилось? Этгива с удовольствием посмотрит, на что мы с тобой способны, — заявил Арилье.

Денис замялся, но потом решительно произнес:

— Ну так вот что. Чтоб никаких там переглядываний, намеков и глупых смешков. Я знаю, на что способны люди… существа всякие… когда влюбляются. Вечно тискаются по углам, а другим, может быть, глаза девать некуда.

— Исключено, — сказал Арилье. — Я ведь верхом, а она — пешая. Да и с копьем в руке не слишком потискаешься по углам.

— И углов здесь тоже нет, — прибавила Этгива со смехом.

Денис понял, что эльфы в очередной раз выставили его дураком. И еще он понял, что совершенно не злится на них. И даже как будто не против побыть немного и дураком.

Некоторое время, позабыв об Этгиве, они то съезжались, то разъезжались, и Арилье показывал Денису, в чем его ошибки при захвате копья. Денис терпеливо поправлял захват, так что вскоре у него не осталось ни одной мышцы, ни одной связки, которые бы не ощущали усталости. Денис погрузился в смутные грезы о горячей ванне.

О такой, чтобы расслабила.

Арилье заметил рассеянность друга и, явно решив покарать невнимательность при тренировке, одним резким тычком выбил его из седла. Денис грянулся оземь спиной, искры брызнули у него из глаз, затем свет померк. Вот теперь он понял, что такое на самом деле — каждая косточка болит. Не в фигуральном, а в самом что ни есть прямом смысле.

Он застонал и скорчился. Арилье легко спрыгнул с коня, наклонился над другом.

— Цел?

— Нет… Скотина!

— Враг церемониться не будет, — назидательно произнес Арилье. — О чем ты, спрашивается, думал во время боя?

— О любви…

Арилье даже подскочил.

— О любви? Великий свет, да ты ведь даже не влюблен!

— Почем тебе… знать… скотина.

Денис почувствовал, как сильные руки приподнимают его за плечи и укладывают его бедную голову на колени. Он приоткрыл глаз и увидел в сумраке упавших на лицо волос ослепительные черты Этгивы.

Ее пальцы невесомо коснулись его висков.

— О, бедняжка. Конечно, он влюблен!

— Может быть, — безжалостно произнес Арилье, золотой эльфийский воин в поднебесье, с солнечным диском, нанизанным на копье, — но это не повод глупо погибнуть в очередном сражении.

— Я виноват, — сдался Денис. — Этгива, сделай милость… поцелуй меня.

Она без колебаний прикоснулась губами к его щекам.

— Теперь глаза…

Она засмеялась и дохнула ему на веки.

— Щекотно…

И тут Этгива резко дернулась, уронила голову Дениса на жесткую землю и завизжала. Звук был таким пронзительным, что Денису показалось, будто его мозг пронзило не менее десяти раскаленных игл. «Меня сейчас стошнит, — подумал он. — Вот будет позору-то».