Новобранцы

Элойка мрачно глянула на Николая Платоновича. Седой перехватил её взгляд, потянул за рукава пару курсантов, стоявших рядом. Они скрылись внутри космолета, через кое-то время с видимым трудом вынесли небольшой агрегат, внешне похожий на переносной генератор. К агрегату прицепили не очень толстый гофрированный шланг, конец трубы опустили в озеро….

Агрегат шумно затарахтел, бросая струю воды на самый верх пенно-ватного «облака».

– Все, можете открывать! – неизвестно кому скомандовал седой, коснувшись рукой крыла и лично убедившись, что теперь температура обшивки машины – в пределах нормы.

На крыло заскочил Дягилев, каким-то предметом стал поддевать краешек фонаря кабины.

Все замерли, когда продолговатая капля «крыши» «альбатроса» пошла вверх, рассекречивая, наконец, того, кто несколько минут на гиперзвуковой скорости резал небо над их головами. Фонарь поднялся. Все ахнули.

В кабине находились двое. Здоровенный зеленый драк в комбинезоне, расползающемся на нем по всем швам и его друг, человек Александр. Голова Заречнева безжизненно свисла ему на грудь. Глаза были закрыты. Грудная клетка едва заметно поднималась и опускалась. Казалось, землянин просто спит. Но это было не так.

– Я приму! – крикнул Евгений драку, заметив, что тот повернулся к человеку и освобождает его от каких-то пут. К Дягилеву подскочила…. богомолка, явно намереваясь помочь человеку, но её оттеснили Тимофеев и Самочернов. Юрий подставил богатырское плечо, Тимофеев мухой заскочил на крыло, шустро помог Ар'рахху с застежками и веревками.

Вытащили Заречнева. Руки и ноги звездного рекрута безвольно висели, они были пробиты чем-то длинным и толстым, похожим на штырь или копье. Кровь из ран не текла, она запеклась, кое-где на костюме она даже высохла, очевидно, под действием высокой температуры внутри кабины самолета.

На землю спрыгнул драк. Он поискал глазами богомолку, передал ей свой лук и стрелы. Зеленый верзила помог Дягилеву опустить Александра на землю. Вокруг мгновенно образовалась толпа.

Все молчали. Откуда-то сзади в толпе началось движение. Рекруты расступались, давая дорогу бессмертной и седому. Дита и Николай Платонович подошли, мужчина наклонился к раненому.

Сашка приоткрыл один глаз, нашел им бессмертную. На его лице появилось некоторое подобие улыбки. Он шевельнул окровавленной рукой, попытался дотянуться ею до своей головы.

– Разрешите доложить! – прошипел он одними губами. – Ваше задание выполнено!

Дита качнула головой, улыбнулась самыми кончиками губ, скосила глаза на Николая Платоновича.

– Несите носилки! – негромко приказала она. – Будем лечить вашего «героя».

Дружный и громкий топот курсантских ботинок за спиной выказал, что выполнять её приказание бросились не меньше шести человек.

Заречнев поправлялся медленно.

Причин было несколько. Вряд ли перед тем, как прибить Сашку к деревянному щиту, его мучители продезинфицировали гвозди. Раны в предплечьях и в стопах ног время от времени загнивали, сочились кровью и сукровицей, мучительно ныли раздробленные кости и разорванные связки. Вдобавок от перегрузок или высоты полопались мелкие сосуды в легких, они тоже кровоточили; Александр то и дело харкал кровью – в специальную посудину, добытую именно для этих целей незаметным, но вездесущим Женькой Тимофеевым.

Ухаживать за раненым вызвались несколько курсантов, включая Ирину, а также пилота-богомолку, которая совершенно не стеснялась ни обнаженного человеческого тела, ни рваных ран, от одного вида которых ту же Ирину неудержимо тянуло расстаться с содержимым своего желудка.

Еще на космолете Дита и Николай Платонович внимательно, несколько раз кряду отсмотрели «материалы», скопированные в компьюзер из мозга курсантов Заречнева и Ар'рахха. По тем правовым нормам, которые существовали на планете Город Богов, поведение бывших гладиаторов могло быть квалифицировано как необходимая оборона. Хотя Дита сомневалась, что дело дойдет до судебного или какого-то иного разбирательства, «материалы» на этот крайний случай у неё все равно всегда должны быть, как говорится на Земле, «под рукой».

А еще – она морально уже была готова к тому, чтобы хотя бы частично признать правоту Сенатора Джаддаффа. Еще неделю назад она не ведала (и не хотела знать!), чего же такого, недоступного и непонятного ей, увидел глава богатейшего калана планеты в этом совершенно обычном на первый (и второй!) взгляд, человеке. Теперь, после случившегося, не один десяток раз прокрутив на экране и в памяти все, что бесстрастно зафиксировали глаза бывших гладиаторов, она неожиданно поняла – что.

Дружба. Настоящая мужская дружба между землянином и молодым охотником. Именно она, дружба, толкала столь разных существ, к тому же выросших не просто в разных условиях – на разных планетах – на самые безумные поступки, не поддающиеся никакой логике. Никакой, кроме, пожалуй, одной – сам погибай, а товарища выручай.