Новое начало

Всё глубже и глубже он входил в пламенеющее тело; стоны девушки сводили его с ума, усиливая и без того невыносимое желание, заставляя забыть о сдержанности… Его движения становились всё резче, всё сильнее; жалобно скрипели кроватные пружины под натиском страсти слизеринца, яростно рычащего в такт собственным движениям… глаза Джинни были закрыты, поэтому она не видела, как сузились его зрачки, превращаясь в тонкие щёлочки, и огромные острые клыки обнажились в зверином оскале, превращая человеческое лицо в морду ящера…

Самое страшное для аниморфа — безумие; в исступлении он теряет способность контролировать свои превращения… а страсть — тоже своего рода безумие; лишь очень немногие способны не потерять голову от обжигающей близости горячей кожи и звука хриплого от желания голоса, выкрикивающего твоё имя…

— О Боже!! Драко!!! Дра-а-ако!!! — вопль оборвался на самой высокой ноте, и, растворяясь в пучине удовольствия, Джинни услышала глухой стон Драко и почувствовала, как её вдавило в кровать его пылающее тело, содрогающееся от наслаждения…

Они лежали так, не шевелясь, ещё несколько минут, приходя в себя, и лишь потом Джинни ощутила на себе вес слизеринца, который оказался довольно тяжёлым для неё, и шевельнулась, чтобы выбраться из-под него. Драко встрепенулся и немного отстранился, перенеся тяжесть своего тела на локти, поставив их по обеим сторонам её тела и подперев руками голову. Он уже успел вернуть себе облик, и когда Джинни открыла глаза, то увидела перед собой не монстра-полуящера, а задумчивое лицо Малфоя, внимательно изучающего её.

— Я тебя не раздавил? — тихо спросил он. — Ты уж извини: совсем потерял голову…

— Мал… Драко, это точно ты? — совершенно серьёзно спросила Джинни. — Такой ласковый, предупредительный…

— Не нравится? — весело хмыкнул он.

— Конечно, нравится, — отозвалась она, — только слишком уж большая разница… между слизеринским ублюдком и тем, кем ты был сейчас… Так кто же из вас настоящий? — Джинни посмотрела ему прямо в глаза.

— Оба, — лукаво улыбнулся тот. — Всё зависит от обстоятельств…

Он соскользнул с кровати и начал одеваться. Лишь теперь, когда Малфоя уже не было рядом, Джинни смогла осознать, что же на самом деле произошло, и густая краска залила её лицо; она стыдливо натянула на себя одеяло, которое они недавно сбросили на пол, как досадную помеху в том, чем они были в тот момент заняты.

— О Мерлин, что же я наделала? — еле слышно прошептала она. — Как я могла?!

— Ну, могла ты очень даже неплохо, — развратно протянул Малфой. — Я даже не мог ожидать…

Джинни издала сдавленный всхлип, нечто среднее между плачем и яростным возгласом. Слизеринец обернулся к ней, и на его лице отразилось изумление:

— Ты что, думаешь, что я тут же побегу всем рассказывать о том, что случилось этой ночью?! — он словно прочитал мысли Джинни. — Не волнуйся, Уизли, никто не узнает об этом. Если, конечно, ты не расскажешь, — ухмыльнулся он.

— Почему я должна поверить, что ты будешь молчать? — слёзы раскаяния душили её, отчего голос дрожал.

По лицу Малфоя скользнула странная тень; он замер, глядя Джинни в глаза, и тихо прошептал:

— Потому что всё зависит от обстоятельств…

Больше он не произнёс ни слова, но тем не менее чувство осознания ужасной ошибки Джинни как-то сгладилось; девушка почувствовала, что, как ни странно, Малфой сдержит слово. Стыдливо потупившись, она молча кивнула, и он, отвернувшись, взял палочку и снова наложил шины на свою руку и шею.

— Лучше, чтобы никто не знал о моём подозрительно скором исцелении, — чуть склонив голову набок, он внимательно посмотрел на Джинни, ожидая её ответа.

— Хорошо, — прошептала она.

Малфой задумчиво повертел в руках бутылочку с остатками регенерирующего зелья, затем поморщился и, поставив её обратно, наложил повязку на лицо.

— Притворюсь, — пробурчал он. — Эта дрянь — воняет.

Он улёгся, и Джинни было подумала, что её позор уже, можно сказать, позади, когда до неё донёсся голос Малфоя — кстати говоря, приятный: мягкий, изысканный баритон, которому тягучие интонации придавали особый шарм:

— Спокойной ночи… Джинни, — её имя он выдохнул таким сладострастным тоном, что по спине побежали мурашки, а внизу живота моментально заныло. — Приятных снов…

И несмотря на то, что покрасневшая как рак Джинни натянула одеяло на голову — в наивном детском порыве, словно если она больше не будет видеть Малфоя, то забудет о том, что произошло — до неё донёсся его тихий лукавый смешок.

Глава 15