Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

В России на протяжении XVII–XVIII вв. аболиция в делах по государственным преступлениям применялась крайне редко, в отличие от значительно более распространенного вида помилования – амнистии, связанной, как правило, с восшествием на престол нового императора; нередко высшей властью применялось и право смягчения приговора при его утверждении (конфирмации). До рассмотрения дела в судебных инстанциях гораздо чаще можно встретить решения о наказании (к примеру, случай «княжны Таракановой»), нежели акты прощения. Применение аболиции, по нашим наблюдениям, главным образом распространялось на косвенно «причастных» к преступлениям (родственников, либо друзей осужденных), а также на подозреваемых в совершении преступления против государя и государства (процесс Е. И. Пугачева и его сподвижников), в случае неподтвердившегося обвинения[54]. Вина помилованных часто состояла только в недонесении о готовящемся замысле «бунта» или другого покушения на власть самодержца.

Помилование в широком смысле, как право императора «снимать» вину, обнимало все разновидности прощения и освобождения от наказания. В российском процессуальном порядке закрепилась практика «высочайшего» утверждения приговоров судебных органов по государственным и политическим преступлениям, представляемых на решение к императору. Утверждение приговора (конфирмация) часто сопровождалось его смягчением (редко – ужесточением). Однако эта процедура, как правило, имела все же достаточно формальное значение – судебные инстанции так или иначе «оставляли пространство» для смягчения приговора, назначая более жестокие наказания.

Другой привилегией, традиционно считавшейся исключительной принадлежностью императора, являлось решение судьбы привлеченных к следственному разбирательству еще на этапе предварительного расследования. Как правило, император лично решал судьбу таких лиц, непосредственно вникая в обстоятельства дела и иногда даже присутствуя при допросах обвиняемых[55]. В целом, решение вопроса об освобождении от наказания по особенно важным делам, связанным с государственными преступлениями, которые традиционно рассматривались как важнейшее государственное дело, связанное прежде всего с интересами самого монарха, а к их числу безусловно относился процесс по «делу декабристов», не могло состояться без утверждения императора.

Указанные особенности процесса по делам о государственных преступлениях, обусловленные традициями российской самодержавной власти, ее привилегиями и формирующимся уголовным законодательством, представляли широкое пространство для вмешательства самодержца как в ход следственного процесса, так и в вынесение наказаний обвиненным.

В конце 1825 г. начавшийся большой следственный процесс по преступлениям, касающимся умысла покушения на жизнь государя и на «бунт» против государственного порядка (известные со времен Петра I как «первые два пункта»), охватил вскоре весьма значительное число лиц, в том числе связанных с окружением нового монарха, влиятельными семействами, близкими к трону. Направленность расследования на преступления против государя и государственного порядка, а также выявленная в ходе процесса различная степень виновности участников тайных обществ открывали достаточно широкие возможности для проявления традиционного права монарха миловать «прикосновенных», более или менее замешанных лиц.

Содержание под арестом и другие формы привлечения к следствию. Оформление акта освобождения от наказания

Указанные выше разновидности аболиционного помилования обусловили различные формы привлечения к следственному процессу. Лица, участие которых в тайных обществах и заговоре 1825 г. расследовалось заочно, разумеется, избежали ареста и допросов. Они, по-видимому, не подверглись непосредственному воздействию со стороны следствия в ходе расследования их причастности к делу. Остальные группы прощенных так или иначе были привлечены к следствию и испытали, как правило, определенное воздействие, во многих случаях сходное с тем, что испытывали другие категории подследственных.

Прощенные в первые дни следствия были арестованы и привлечены к расследованию сразу же после событий 14 декабря 1825 г. Первые допросы, проводились, как правило, при участии императора в Зимнем дворце. Характерно, что в большинстве случаев до сих пор не установлено конкретное место кратковременного заключения прощенных при первых допросах (А. А. Суворов, Ф. В. Барыков, Петр И. Колошин и др.). Думается, не будет ошибочным предположение о том, что они содержались под арестом, главным образом, на Главной гауптвахте