Новое платье Леони

– А что говорит твой отец? Потому что слухи – это, конечно, хорошо, но лучше бы все стало официально известно. Все говорим-говорим, но а дело-то идет? Расследование продвигается? У меня никаких вестей. Ни от него, ни от Дюре.

– Дюре ему звонил. Он не может больше держать Леони в больнице. Нужно освободить палату.

– Это не настоящая палата. Она не соответствует нормам. Раньше туда вообще никого не клали. А почему он не сказал все это мне? – в ярости воскликнула Стелла, сверкая глазами, и воинственно воздев ножницы, как два ножа.

– Ну, может, он тебе позвонит… – ответила Жюли, инстинктивно отодвинувшись.

– Уж конечно это будет лучше. Это ведь меня больше касается, чем его…

Мимические морщинки на лице Стеллы обозначились резче, линия рта стала жестче, брови сдвинулись.

Словно бык увидел красную тряпку.

– Стелла, хватит уже!

– У меня никакой информации, я же тебе объясняю. Ни одного-единственного слова о расследовании. Я отправила ему документы, и что, ни звука! Чего они ждут? Что Рэй поправит здоровье, вновь соберет свои войска и отправится на абордаж? Он не вечно будет в депрессии!

– Все скоро появится, не волнуйся!

– А я вот не настолько в этом уверена… Вот если ты задумаешься, за что они борются, твой отец и Дюре? Что им это принесет? Одни неприятности, вот что! Я на их месте бы притаилась, говорила бы, говорила, но ничего не делала. Сидела бы спокойно в своем красивом домике.

– Ох, ну Стелла! Пожалуйста! Ты иногда такая утомительная…

– Я не утомительная, я просто задета за живое. Куда я мать-то потащу, а? Нужно же все организовать!

– К Жоржу и Сюзон…

– Это тоже не получится так сразу, по мановению руки. Нужно же спросить их мнения…

Жюли опустила голову, уставившись на квадратик, который пришивала к полотну, и решила молча переждать грозу.

– А! Вот видишь! Ты молчишь! Не отвечаешь! Значит, ты сама видишь, что я права!

– Нет. Я просто думала о Жероме.

Стелла так и подскочила.

– А при чем тут вообще Жером?

– Мы видимся каждый вечер, и это так здорово, даже странно…

– Ну а какое отношение он имеет к нашему разговору?

– Просто для меня это важно.

– Ты хочешь сказать, что я слишком влезла в твою жизнь и у тебя ни для чего не осталось места? Что я достала тебя своими проблемами?

– Нет. Я хочу сказать, что должно быть место для всего и для всех. И потом сейчас лето… И быть влюбленной летом с его длинными днями, чудными запахами в лесу и на лугу, подсолнухами, колючими колосьями ржи и пшеницы, репьи, которые цепляются к юбке, Жером осторожно снимает их, и я, поскольку совсем ничего про это не знаю, становлюсь такой… Такой…

Голос ее затих, сойдя на шепот. Она мечтательно искала слово, которое могло бы определить это новое счастье, и никак не находила. Потому она только повторяла, как во сне «Такой… такой…». Укололась иголкой и мечтательно уставилась в пространство.

Стелла подавила негодование и внимательно посмотрела на подругу, которая явно лучилась счастьем. В конце концов, Жюли заслужила этот любовный экстаз. Жюли – такая надежная, такая внимательная и нежная, такая честная и упорная в достижении цели. Жюли, которую мужчины называли Хозяйка, Жюли в тесных свитерах с вышивкой… Жюли, которую жизнь не смогла испортить, но как-то обходила стороной, не обращала на нее внимания, и вот эта Жюли наконец впервые охвачена чувством…

Жюли влюблена. Ей тридцать четыре года, она целуется с мужчиной, он водит ее в ресторан и открывает ей дверь машины. И что? Тебе следует считаться с этим, Стелла. Вполне достаточно для того, чтобы приглушить свой гнев, разве нет?

Стелла совладала с собой и произнесла:

– Прости меня. Я и правда слегка одержимая. Но это всего лишь потому, что я считала, что близка к цели! Так близка к цели…

– Я знаю, – сочувственно сказала Жюли, – но пока рано отчаиваться!

– Так куда он поведет тебя вечером, а? Вы пойдете в ресторан? В кино? И он будет целовать тебя во тьме кинозала?

Жюли покраснела и втянула голову в плечи, точно пытаясь скрыться в вороте свитера.

– Зачем ты издеваешься!

– Я не издеваюсь, я спрашиваю!

Жюли собиралась ответить, но ее прервал телефонный звонок.

– Это Мари! – воскликнула она, взглянув на Стеллу.

– Зачем, интересно, она звонит?

Жюли подошла к телефону, несколько раз сказала «да, да», кивая головой.

– Подожди минутку, я спрошу у Стеллы. Это Мари, она сегодня не может прийти, дежурит по редакции, но зовет нас приехать, она одна, все уехали на репортаж.

Стелла бурно закивала. Сегодня у нее явно не то настроение, чтобы вышивать крестиком.

– Она говорит еще, что можно принести шампанского, если осталось, – улыбнулась Жюли.

– Скажи ей, что мы едем!

Стелла изменилась в лице. Сложила свою работу. Собрала лоскутки, ножницы, иголки, ленты, пуговицы, нитки и сложила в свою сумку. «Алле, оп! Вперед, вперед! На сердце станет легче, когда я смогу удостовериться, ведется ли расследование или папки погребены в шкафу у главного редактора».

В редакции девушки положили вещи на стол Мари и открыли бутылку белого вина. Оно было, к сожалению, теплым.