Новое платье Леони

Все там отметились. В газете, на телевидении, на радио. Они вспоминали о нем со слезой в голосе. Лансенни, Жерсон, их жены, аптекарь месье Сеттен, мадам Робер, префект, мэр, каждый пропел свой хвалебный куплет о смелости, душевной прямоте и достойных поступках Рэя Валенти. Тюрке был убит горем, он скорчился в инвалидной коляске и зарыдал. Вся его рубашка промокла от слез. «Это был мой друг, мой друг, а дружба, она ведь как любовь, только в отличие от любви она не может умереть!»

Посол Германии во Франции позвонил Леони. Он поздравил ее за отвагу, проявленную ее мужем, поблагодарил от лица родителей спасенных Рэем детей. Сообщил, что тот посмертно награжден почетным крестом, вообще-то эта награда исключительно для военных. Но ваш муж был именно солдат, мадам Валенти, и погиб он на поле боя.

Леони получала соболезнования и выслушивала чествования. «Он умер, – говорила она, еще не веря. – Он умер».

– Скажи, Стелла, а он точно умер, ты уверена?

Она не решалась выйти во двор. Отказывалась оставаться одной. Ходила по пятам за Сюзон или Стеллой. Просила Тома взять ее за руку и проводить до двери спальни, а дверь запирала на ключ.

Стелла беспомощно смотрела на нее и ничего не могла поделать.

Он умер, бедный злодей, бедный злодей.

Они узнали, что похороны будут в четверг.

Они все пришли туда. Леони была вся в черном. Жорж и Сюзон – в парадной темной одежде, которая была им тесновата. Том держал бабушку за руку и время от времени поглядывал на Стеллу, пожимая плечами, словно недоумевая: «Он же был мерзавец, мам, чего его так чествуют теперь?» Он надел солнечные очки, чтобы люди не видели, что глаза его сияют.

– Мы победили! – прошептал он. – Они не знают, что мы победили, но мы-то знаем.

Префект, мэр, жена мэра, почти все население Сен-Шалана собралось там. Вид у всех был сосредоточенный и важный. Все с достоинством молчали.

Жюли и Жером держались за руки. Жюли обняла Стеллу и прошептала ей на ухо: «Ну вот, гора с плеч!»

Стелла крепко обняла ее:

– Спасибо тебе! Я уж больше не могу здесь, сейчас взорвусь!

– Мы пришли ради тебя. Не ради него. Я едва не решилась принести венок с надписью: «Дорогому мерзавцу!»

Стелла подавила нервный смешок.

– А ты мне, между прочим, до сих пор не вернула книгу!

Дюре и Куртуа отговорились занятостью, извинились и не пришли. Они не прислали ни цветов, ни соболезнований.

Тюрке рыдал в своей коляске. Он был в рваных джинсах, изуродованные артритом руки держал на коленях. Лицо, словно высеченное из камня, пересекали горестные бороздки морщин, по которым лились ручьи слез. В правой руке он сжимал фотографию Рэя.

Когда гроб с телом опустили в могилу, он сложился пополам и завопил: «Это все она! Это она его убила! Это она виновата!» На него смотрели с жалостью, знаками призывали замолчать. И тут он заверещал еще громче: «Это она в меня стреляла! Это все она!» Толпа начала перешептываться: «Пусть он замолчит, пусть он замолчит! Какое непристойное поведение!» Тюрке, отчаявшись, повернулся на коляске спиной к могиле.

Стелла сперва не хотела идти на похороны, но потом решила, что оставлять мать одну негоже. Просто невозможно.

Она оделась во все белое.

Адриан стоял рядом с ней. Он тоже был в темных очках.

Когда церемония закончилась, череда плакальщиков потянулась к вдове и сиротке с утешениями.

Стелла молча пожимала одну руку за другой. Не благодарила.

Адриан огляделся вокруг. Погода была отличная, жара спадала. Свежий ветерок вздымал черные юбки. Могила была завалена цветами и венками, вокруг стояли люди, перешептываясь между собой. Он услышал, как одна женщина сказала: «Правду мы все равно никогда не узнаем, но он был смелым парнем, с этим не поспоришь».

Адриану тоже пожимали руку. Отныне он стал членом семьи. «Это у нас как свадьба, – подумал он, – такая странная свадьба, где все гости в черном и всхлипывают в платочки».

Больше ему никогда не придется приходить домой по подземному ходу. Накануне к ним зашел Эдмон Куртуа и принес его документы: «Ты теперь свободен, Адриан, ты можешь возвратиться на работу в «Железку», если хочешь, мы всегда будем тебе рады».

Стелла поблагодарила его. Эдмон опустил глаза и попробовал объясниться:

– У нас все получится, обещаю тебе. Я это дело так не оставлю. Жюли мне все рассказала. Ты – очень сильный человек, я горжусь тобой.

Стелла ничего не ответила.

Фернанды на похоронах не было. Она отказывалась верить, что ее сын погиб. Неправда! Это какая-то хитрость! Он еще вернется! Он всех поразит своим возвращением.

Она разбила радиоприемник, швырнув его на землю. «Все ложь! – орала она с кровати. – Все сплошная ложь! Люди просто завидуют. Они хотят, чтобы он умер, потому что он выше, лучше их, но мой сын не может умереть! Он вернется, я знаю, я ведь его мать!»

Ей подобрали дом престарелых, где она спокойно дожила бы свой век.

Когда все разошлись, могильщики получили деньги и кладбище опустело, Стелла подошла к Амине и Жюли.

Они втроем взялись за руки.

– Все кончилось, – сказала Жюли. – Кошмар кончился.

На следующий день после похорон Жозефина позвонила Стелле и попросила позволения поговорить с Леони.