Новое сердце

Он опустил голову на стол. В любом случае несколько сочувствующих зрителей могли подумать, что он плачет.

– Если бы суд приказал вам соорудить виселицу, – сказал Гринлиф, – насколько это задержало бы казнь мистера Борна?

– Я бы сказал, от полугода до года, – ответил комиссар.

– Заключенному Борну придется целый год дожидаться казни?

– Да.

– Почему так долго?

– Мистер Гринлиф, вы говорите о сооружении объекта внутри функционирующей пенитенциарной системы. Прежде чем бригада начнет работу в тюрьме, необходимо проверить их анкетные данные. К тому же они приносят с собой инструменты, что может стать угрозой безопасности. Нам придется выставить рядом с ними надзирателей, чтобы они не прошли в опасные зоны. Нам необходимо будет удостовериться в том, что они не передадут заключенным контрабанду. Если придется начинать с нуля, это ляжет заметным бременем на исправительное учреждение.

– Благодарю вас, комиссар, – сказал Гринлиф. – Вопросов больше нет.

Я поднялась со своего места и подошла к комиссару:

– Ваша оценка сооружения виселицы составляет около десяти тысяч долларов?

– Да.

– Значит, фактически затраты на повешение Шэя Борна составляют одну десятую от затрат на казнь путем смертельной инъекции?

– Фактически, – ответил комиссар, – это составит сто десять процентов. Невозможно с гарантией качества соорудить камеру для смертельных инъекций в торговом центре, миз Блум, например в «Нордстроме». Я не могу вернуть то, что уже построено.

– Что ж, вам в любом случае требовалось соорудить эту камеру?

– Нет, если заключенного Борна не казнят таким способом.

– Однако Департамент исправительных учреждений не располагает камерой для казни путем смертельной инъекции других заключенных-смертников.

– Миз Блум, – возразил на это комиссар, – в Нью-Гэмпшире нет других смертников.

Я не могла предположить, что в будущем они появятся. Никто не хотел брать в расчет подобную опцию.

– Повлияет ли казнь Шэя Борна через повешение на безопасность других заключенных в тюрьме?

– Нет. Не во время самой процедуры.

– Повлияет ли казнь на безопасность надзирателей в тюрьме?

– Нет.

– А если говорить о персонале, то фактически для казни через повешение потребуется меньше людских ресурсов, чем для казни путем смертельной инъекции?

– Да, – ответил комиссар.

– Значит, при изменении способа казни Шэя проблем с безопасностью не возникнет. Ни для персонала, ни для заключенных. Единственным неудобством для Департамента исправительных учреждений являются издержки порядка десяти тысяч долларов на сооружение виселицы. Жалкие десять тысяч долларов! Это так, комиссар?

Судья встретился с комиссаром взглядом и спросил:

– У вас имеется эта сумма в бюджете?

– Не знаю, – ответил Линч. – Бюджет всегда бывает стесненным.

– Ваша честь, у меня есть с собой копия бюджета Департамента исправительных учреждений, которую можно внести в показания, – заявила я и вручила документ Гринлифу, судье Хейгу и комиссару Линчу. – Комиссар, вы с этим знакомы?

– Да.

– Можете прочесть подчеркнутую строчку?

Линч нацепил на нос очки.

– Расходные материалы для смертной казни, – прочитал он. – Девять тысяч восемьсот восемьдесят долларов.

– Что вы подразумеваете под «расходными материалами»?

– Химические компоненты, – ответил комиссар. – И то, что еще может понадобиться.

Я была уверена: здесь какое-то жульничество.

– По вашему свидетельству, химические компоненты стоят всего лишь четыреста двадцать шесть долларов.

– Мы не знали, что еще может понадобиться, – сказал Линч. – Направление движения транспорта, полицейские кордоны, медицинское оборудование, дополнительные людские ресурсы… Это наша первая казнь за почти семьдесят лет. Мы планировали ассигнования консервативно, чтобы в дальнейшем не оказаться без средств.

– Если эти средства предполагалось пустить на казнь Шэя Борна, разве имеет значение, потратят их на пентотал натрия или на сооружение виселицы?

– Гм… – замялся Линч. – Это все же не десять тысяч долларов.

– Да, – согласилась я. – Вам не хватает ста двадцати долларов. Скажите, это и есть цена человеческой души?

Джун

Кто-то однажды сказал мне, что, если родишь дочь, рядом с тобой появляется человек, который будет держать тебя за руку в день твоей смерти. Когда у меня родилась Элизабет, я смотрела на ее крошечные пальчики, на ногти, похожие на маленькие раковины, чувствуя, как она на удивление крепко держится за мой указательный палец, и думала, что через много лет я сама буду так же крепко держаться за нее.

Пережить собственного ребенка – ненормально. Все равно как увидеть бабочку-альбиноса, или кроваво-красное озеро, или падающий небоскреб. Однажды я уже прошла через такое и теперь готова на все, чтобы только это не повторилось.

Мы с Клэр играли в «Червы». На обратной стороне карт были персонажи из мультика про Арахис. Моя стратегия игры не имела ничего общего с мастью, я лишь старалась набрать как можно больше Чарли Браунов.

– Мама, – сказала Клэр, – играй, чтобы я поверила.

Я посмотрела ей в глаза:

– О чем ты говоришь?