«Новое солнце на Западе». Беда Достопочтенный и его время

Модели исторического повествования

Автор, пишущий о прошлом, должен уметь ограничивать поток исторических событий и встраивать их в повествование с конвенциональной структурой. В работе по организации и, одновременно, интерпретации материала раннесредневековым авторам помогали модели, заимствованные из Ветхого Завета и патристики. Св. Писание давало не только форму для рассказа о прошлом, но и представляло историю, которая служила образцом для будущего хода событий[510]. Поэтому при репрезентации многих сцен и истолковании ключевых событий в текстах исторических сочинений встречаются скрытые цитаты, заимствования и прямые аллюзии на соответствующие места в Библии[511]. Модели, топосы, риторические фигуры помогали упорядочивать и приводить к известному отдельные факты: таким образом, в историю помещались сведения, достоверные, прежде всего, с типологической точки зрения.

Представления о том, что такое история народа, и как должно выглядеть ее описание, Беда получил из изучения истории евреев. Книги Ветхого Завета послужили ему главным образцом для создания нового нарратива — о пути к Богу «народа англов». Как видно из его экзегетических трудов, проведение аналогий между Заветами, событиями прошлого и «современностью» было привычным для рассуждения Беды. Как отмечалось выше, в его сознании два плана — Ветхий и Новый Заветы (старое и новое время) — сосуществовали рядом. Деяния из прошлого предвосхищали настоящие и грядущие дела, которые трактовались с их помощью. При этом они не просто повторялись, или походили друг на друга, но, одновременно, могли выражать общий смысл и в аллегорическом прочтении быть одним и тем же. («Не следует удивляться, если мы говорим, что две персоны... обе представляют одну...»[512]). Это позволяло Беде проводить параллели в истории двух народов. В аллегорической трактовке событий двигалось как бы назад — от истории Нового Завета к ветхозаветной. Событию, которое произошло после Рождества Христова, историк находил в тексте Ветхого Завета параллельные сюжеты, способные в аллегорическом прочтении предсказывать его наступление, пророчествовать о будущем.

Мысль об уподоблении англо-саксов древним евреям высказывалась в христианской литературе и до Беды: идею о том, что англов, как новый народ Израиля, вел сам Бог к полноте христианской веры, он, скорее всего, воспринял из рассуждений Григория I. При таком понимании особую значимость приобретали темы угодности Богу, исполнения Его воли, заботы Бога о народе, отпадения от Него, кары и воздаяния. В «Церковной истории» эти сюжеты раскрываются в судьбах народов, их правителей, отдельных людей.

Беда неоднократно апеллировал к образам Первой книги Царств, к которой несколько раз возвращался в своих комментариях на Писание. Прямых отсылок к Св. Писанию в «Церковной истории» немного. Однако в тексте содержатся указания на то, что история англо-саксов могла следовать «образцам» ветхозаветной истории. Историк производил неявные, но подразумевавшиеся сравнения между англо-саксонскими королями и древними царями. Из книг Ветхого завета Беда вынес представление о том, что каждый правитель исполнял свое предназначение, возложенное на него свыше, и получал воздаяние по заслугам[513].

Так, борьба между двумя королевскими родами Нортумбрии прочитывалась аллегорически, как противостояние ветхозаветных Саула и Давида. Могущественный король Этельфрид, призванный Богом для истребления «греховного народа» бриттов, подобно царю Саулу, прогневал Господа тем, что обратился против будущего правителя Нортумбрии, избранного свыше Эдвина. Эдвин, как и Давид, бежал «в землю Филистимскую» (в данном случае, в королевство Восточных англов). Правитель Восточных англов и его армия, как филистимляне, разбили войско и убили Этельфрида-Саула. Правление возвратившегося из изгнания Эдвина Беда уподоблял царствованию Давида[514]. Беда не объяснял своим читателям аллегорический смысл таких образов, предполагая знание библейской истории теми, кому он адресовал сочинение. Поэтому в тексте не назывались причины событий; они лежали на уровне того же сюжета, рассказанного прежде — в Св. Писании.

Другой характерный пример того, как логика библейских героев переносилась на поступки современных Беде правителей, можно увидеть в описании короля Дейры Освина. Узнав о том, что ему предстояло сражаться со своим соперником Освиу, собравшим большую армию, Освин (который не обвинялся Бедой в трусости, а наоборот был изображен как храбрый правитель) распустил свое войско и попытался укрыться от врагов в одном доме. Его поступок отвечал библейскому наставлению: «или какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противостоять идущему на него с двадцатью тысячами»[515].