Новое средневековье XXI века, или Погружение в невежество

Можно сказать, что судьба России была счастливой: сочетание природных, культурных и психологических качеств населявших ее народов позволили возникнуть симбиозу укладов (охоты, земледелия и кочевого скотоводства) с интенсивным обменом продуктами, технологиями и культурными достижениями. Сегодня не просто стоит вопрос о разрушении этой системы – делается все возможное для натравливания одной части на другую.

Собирание исторической России было уникальным: каждая новая часть включалась в целое, не теряя своей особенности и самобытности. Каждый народ, входя в Россию, придавал этому целому какое-то свое качество. Система была сложная, но разнообразие – великая ценность и порождает свойства, незаменимые в трудные моменты. Так была освоена Евразия, а Россия стала большой цивилизацией.

Но в XIX в. быстро развивалась индустриализация, она стирала этнические различия, устраняла воздействие национальных хозяйственных укладов. Родились бурные идеологии, они служили инструментом не только для консолидации общества, но и для размежевания групп, разделенных противоречиями. Расколы заставляют вести гражданские и международные войны. Исследователь революций Ч. Джонсон писал: «Располагая достаточным количеством времени… идеология заставляет разбалансированное общество разделиться на группы – с одной стороны, союзников, стремящихся к изменению структуры системы, с другой – тех, кто стремится удержать ее в том же состоянии» (см. [661]).

Россия-Евразия прошла XIX век в бурях, а далее – революции. И они получили важнейшие испытание XX века, когда наш народ и территория были поставлены перед выбором: Февральская революция или Октябрьская[10]? Они имели разные проекты и два разных цивилизационных пути. Но и внутри проектов происходят размежевания групп.

Февральская революция разгромила Российскую империю, армию, Евразию – и попросила устроить иностранную интервенцию и Гражданскую войну. Произошел распад народов и классов. На территории бывшей Российской империи шли гражданские войны и находились вооруженные силы 14 государств. Э. Карр пишет: «Повсюду на территории нерусских окраин проблема самоопределения безнадежно переплеталась с проблемами гражданской войны. … Выбор делался не между зависимостью и независимостью, а между зависимостью от Москвы и зависимостью от буржуазных правительств капиталистического мира… В то время Ленин был так же не готов, как и любой другой большевик (или антибольшевик), рассматривать национальное самоопределение как абстрактный принцип или оценивать его вне контекста гражданской войны» [706].

М. М. Пришвин писал в дневнике 16 июля 1917 г.: «Черты лица революции никто не видел, потому что никто не может забежать ей вперед. Те, кто мчится вместе с нею, ничего не могут сказать о ней. А те, мимо кого она проносится, тоже не видят, пыль, мусор и всякий поднятый хлам заслоняют от него свет. И революция, конечно, существо получеловеческое, полузвериное. Те, кто не мчится вместе с ней, видят только огромный, оставляющий после себя нечистоты зад зверя».

Это неправда. Даже те, кто не мчался вместе с революцией, в большинстве своем видели не только нечистоты, оставляемые этим зверем. Ту запись Пришвин сделал в приступе пессимизма, видя, как иссякает импульс его любимой либеральной Февральской революции. Но в тяжелый момент после Октября, 14 декабря 1918 г. он написал так: «Анализировать каждую отдельную личность, и дела настоящего времени получаются дрянь, а в то же время чувствуешь, что под всем этим шевелится совесть народа».

Надо увидеть всю картину революции, как врач.

Вот революционная интеллигенция, воспитанная в партии социалистов-революционеров. Ю. Давыдов в предисловии к книге Б. Савинкова «Воспоминания террориста» пишет: «Он блокировался с направлениями любого оттенка, лишь бы антибольшевистское. Даже и с монархистами, полагая, что наши бурбоны чему-то научились. Савинков готов был признать любую диктатуру (включая, разумеется, собственную), кроме большевистской… Он бросался за помощью к англичанам, французам, белочехам и белополякам. Он командовал отрядами карателей, бандами подонков, наймитами, шпионами. Пути-дорожки “савинковцев” чадили пожарищами, дергались в судорогах казненных» [688, c. 15].

Б. Савинков – человек, университетски образованный, и к тому же писатель, ради чего он пролил море крови? Полный мрак…

Вот Первая конная армия (Исаак Бабель «Конармия»): «Я умылся с дороги и вышел на улицу. На столбах висели объявления о том, что военкомдив Виноградов прочтет вечером доклад о Втором конгрессе Коминтерна. Прямо перед моими окнами несколько казаков расстреливали за шпионаж старого еврея с серебряной бородой. Старик взвизгивал и вырывался. Тогда Кудря из пулеметной команды взял его голову и спрятал ее у себя под мышкой. Еврей затих и расставил ноги. Кудря правой рукой вытащил кинжал и осторожно зарезал старика, не забрызгавшись. Потом он стукнул в закрытую раму».

Сейчас все это вытащили к людям.