Новое тысячелетие

— Ладно, — проговорил Виктор сквозь зубы. — Зайдем с другой стороны. Вы понимаете, что вам грозит за совершенное сегодня предумышленное убийство?

— Понимаю. Смерть.

Ни один мускул не дрогнул на ее лице, а голос продолжал звучать спокойно.

— Вы не хотите, чтобы вам смягчили приговор?

— Думаю, что это невозможно, — Татьяна иронически приподняла брови. — Сколько там на мне трупов? Пять?

— Неважно, — сказал Виктор мягко, но уверенно. — Если вы согласитесь сотрудничать со следствием и сообщите ему все, что вам известно о взрывах, то высшая мера может быть заменена…

— На пожизненное заключение! — она смеялась долго и со вкусом. А когда закончила, то бросила презрительно:

— Уж лучше получить пулю в затылок, чем гнить сорок лет в камере! Только трусы цепляются за жизнь!

— Значит, вы отказываетесь сотрудничать со следствием?

— Смотря что называть сотрудничеством, — она вновь улыбнулась.

— Ладно, — Виктор подвинул к себе бумаги, извлек из них фотографию, сделанную с видеопленки банка, подвинул к задержанной. — Это вы?

— Да, я, — ответила она, досадливо покачав головой. — Судя по всему, звоню вам, сообщая о том, кто произвел взрыв на Поклонной горе.

— И кто?

— Я и произвела.

— В одиночку? — Виктор позволил изумлению отразиться на лице.

— Да, — Татьяна кивнула. — Российский национальный комитет — миф, придуманный мной для солидности. На самом деле все три взрыва осуществила я.

Виктор задумчиво почесал подбородок. Вроде бы все ясно — врет, выгораживая соучастников. Но доказательств причастности к террористическим актам других людей все равно нет. На заводе была она, звонила — тоже…

— Весьма оригинальная версия, — сказал он после некоторого размышления. — Но вы не находите, что для одного человека организовать столь масштабные акции несколько трудновато. Тут требуется кропотливая длительная подготовка…

— Нет ничего невозможного для человека, — Татьяна проговорила это с чувством. Глаза ее сверкали, — сердце в груди которого бьется для России и русского народа!

— Так и я служу России!

— Нет, — она презрительно скривилась. — Не той фальшивой, подлой стране, которая по недоразумению продолжает носить это имя, а той, которой она должна быть, великой и могучей!

— Ладно, оставим этот спор, — Виктор откинулся в кресле, слегка покрутил головой, разминая затекшую шею. — Перейдем к деталям. Если вы сами осуществляли все теракты, то вы должны помнить кое-какие подробности…

Она чуть заметно напряглась, в глубине голубых глаз появилась неуверенность. «Ничего» — подумал Виктор с удовольствием. — «Сейчас я тебя подловлю, и тогда посмотрим. Это тебе не лозунгами сыпать, фанатичка!».

Глава 6. Двадцать четвертое мая

У тебя ли нет

Богатырских сил,

Старины святой

Громких подвигов?

Иван Никитин, «Русь»

Утро поднималось над Москвой свежее. Воздух был чист и прохладен, почти как осенью, и Владимира время от времени пробирал озноб. Даже солнце появилось из-за горизонта какое-то бледно-желтое, замерзшее. Света его едва хватало, чтобы гасить звезды, а западная часть небосклона оставалась темно-лиловой, и там недружелюбно посверкивали белые и желтые огоньки.

Владимир ждал на небольшой полянке, на окраине Лосиного острова, недалеко от Пермской улицы. В кустах боярышника немилосердно громко пел соловей, но было не до него. Николай, который ранее всегда был точен, опаздывал, и это внушало беспокойство.

Хрустнула ветка, и на поляне появился контрразведчик. Был он изможден, будто каторжник, на похудевших щеках чужеродно смотрелась совершенно седая, словно шерсть белого медведя, щетина.

— Доброе утро, — поздоровался Владимир, ощущая, как беспокойство, камнем висящее на сердце, слегка слабеет.

— Доброе, — отозвался Николай. Глаза его были воспалены, указывая на бессонную ночь, в них не угасал лихорадочный блеск.

— Все принес?

— Да, — Николай присел на корточки, с треском расстегнул молнию на большой спортивной сумке. Зашуршали бумаги. — Вот план тюремных помещений. Крестиком помечена камера, где держат Татьяну. Тут же — схема подземных коммуникаций, ведущих к зданию. Я отметил ваш путь.

— Так, — Владимир некоторое время разглядывал бумаги, затем на лице его появилось озадаченное выражение. — Это откуда нам придется стартовать?

— Путь неблизкий, — с неохотой проговорил Николай. — От метро «Электрозаводская». И еще — я принес оружие, а то в подземельях всякое случается.

В распахнутом чреве сумки тускло блестели тела нескольких пистолетов.

— Ясно, — кивнул Владимир, убирая карту в карман. — Что еще в сумке?

— Взрывчатка, — контрразведчик поморщился, словно разжевал горошинку черного перца. — Я опустошил наши запасники полностью. Но зато ее хватит, чтобы поднять на воздух половину следственного изолятора!

— Главное — дотащить все это, — сказал Владимир, пробуя приподнять сумку, которая показалась ему тяжелой, словно ее набили свинцом.

— Ничего, допрете, — невесело ухмыльнулся Николай, похлопав соратника по плечу. — И сделаете все, как надо. И это будет настоящим подвигом!