Новое время

- Что происходит, Александр Иванович? – несколько раздражённо спросил обер-гарда император, не любивший столь явно выраженных признаков своей охраны.

- Ваше Императорское Величество! – вытянувшись, отрапортовал Спиридович – с вершины Могиби в сторону имения движутся огненные шары. Несколько штук уничтожено в парке меткими выстрелами лейб-конвойцев Крымского конного полка. Я взял на себя смелость приказать открыть арсенал и вооружить дворцовую полицию. На случай приближения шаров к дворцу и покоям Их Величеств.

- От этого такой грохот? – Николай спросил, а в то же время, как наяву, снова видел медленно плывущий над головами к царским вратам огненный шар. Слегка потрескивая, он сыплет искрами при движении, замерший от пронизывающего ужаса мальчик Ники смотрит на деда, спокойно, как ни в чём не бывало, продолжавшего читать «Отче Наш» и крестится.

Видение было столь ярким, что император мотнул головой, его прогоняя.

- Никак нет, Ваше Императорское величество! – видно было, что Спиридовичу не хватает слов объяснить, что он только что видел – это с неба…

- Я посмотрю – сказал Николай, без предупреждения отправившись в сторону лестницы. Спиридович не успел и рта раскрыть. Предупредить и остановить он уже не успел. Главное, что император молча одобрил его фактическое самоуправство и можно было не опасаться гнева Герарди, начальника Дворцовой полиции.

На плечи спускавшегося по парадной лестнице императора казаки накинули спешно принесённую из кабинета шинель, идущий рядом Спиридович сам подал папаху.

Парк встретил своего хозяина показавшейся Николаю оглушительной тишиной и мягким переливающимся перламутровым светом, равномерно освещавшим плац и деревья, присыпанные прошедшим сегодня снегом.

- О Боже – только и сказал император. Свита молча окружила его, пристально вглядываясь в мечущиеся тени . Первый круг охраны составили вооружённые карабинами казаки, рядом с Николаем остались вахмистры и Спиридович.

Небо над парком волнистой чертой делилось на две равные части. В стороне моря зияло чернотой с редкой россыпью самых ярких звёзд привычное небо зимнего Крыма. Но с северо-запада буквально над головой простиралась сплетённая из ярко мерцающих нитей светящаяся сеть, хаотически колебавшейся от горизонта до горизонта редкими волнами. Проходя сквозь друг друга, они образовывали причудливый, похожий на гигантский калейдоскоп, рисунок. Совершенно неожиданно две идущие с запада на восток со стороны Ялты волны слились в одну, выросшую в ширине, и как всем показалось, в высоте. Вал понёсся в сторону Севастополя, но, пройдя над Ливадией, зацепился за вершину Могиби.

Полыхнув огромной, с нарастающей яркостью дугой, волна исчезла и, через считанные секунды, от вершины до еле успевшего зажмурится императора, докатился оглушающий грохот, по барабанным перепонкам ударила волна сжатого воздуха. С вершины в разные стороны, группами и поодиночке брызнули в разные стороны яркие искры. По телу прошла щекочущая волна холода, где-то вдалеке, на пределе слышимости, возник и начал медленно нарастать пульсирующий, в странном, каком-то африканском ритме, тонкий , похожий на комариный, писк.

- Как рашпилем по кремню прошёл, прости Господи – вполголоса сказал кто-то из нижних чинов за спиной Николая. Осветившаяся вспышкой вершина тем временем погрузилась во тьму.

- Эй, хей! – на плац из уходящей к Ялте дороги выскочил парный конный патруль крымчаков. Красавицы лошади нервно прядали ушами, ржали и фыркали, с трудом удерживаемые от панического бегства вооружёнными стражниками. Искры, летевшие с вершины в сторону имения, приближаясь, увеличивались в размерах и через мгновение на территорию парка влетели разных оттенков жёлтого цвета шары, величиной не уступающие самому рослому казаку из императорского конвоя. Почти половина из общего числа шаров скатились с высоты на землю и пропали из вида за постройкам, остальные, не меняя скорости и высоты проследовали над парком и постройками дальше к морю.

За дворцом, где-то у свитского корпуса, суматошно захлопали винтовочные и револьверные выстрелы, пульсирующий звук всё нарастал и перешёл в свист возрастающего по высоте тона, сорвавшийся в тишину и перешедший в непрерывное давление на барабанные перепонки. Звуки выстрелов стали глуше, с трудом пробиваясь сквозь невидимую, но, тем не менее, вполне ощутимую вату, крепкой петлёй сдавившую тело.

Один из казаков, стоявших в дальнем круге охраны, прижал ладонь в рукавице к левому уху. Отвёл и поднёс к лицу посмотреть и даже через разделяющее их расстояние император увидел расплывшееся по опушенному мехом краю красное пятно. Додумать что это значит, Николай не успел – сторожко смотревшая по сторонам императорская охрана наконец увидела цель.