Nовое Vремя

У Стаса и Греты, разом потерявших обоих детей и зятя, остался внук. Как он уцелел, мальчик объяснить не мог. Иногда Дани впадал в глубокую задумчивость, схожую с оцепенением. Через несколько лет приступы прекратились. А Грета, даже спустя годы, не избавилась полностью от депрессии. Что ни ночь, то со снотворным, что ни день, то сигарета с эйфорином.

Война закончилась полной капитуляцией Острова. Но его престарелой Хозяйке не довелось испить горькую чашу унижения. Незадолго до этого она скончалась в подземном бункере — своем последнем убежище. Полагали, что смерть ее была естественной. Мало кто может вынести крушение дела всей жизни, когда гибнет всё, ради чего ты жил, боролся, страдал. Сердце старой женщины разорвалось от тоски и горя, и никто не знает, о чем думала она в последние минуты. Или о ком. Возможно, о своем «втором я» — молодой преемнице, которой пожелала передать власть. Разумеется, ничего из этого не вышло. Когда Нину Вандерхузе спрашивали о последних днях Острова, она всегда избегала ответа

Правительственный квартал — так называемый «Двор Хозяйки», имел подземную часть сильно больше видимой, уходя вглубь на четырнадцать этажей. Множество тайн ожидали найти победители. Однако седьмой уровень — хранилище архивов, обнаружился полностью выгоревшим. Всё уничтожило злое пламя термита. Погребальный костер несостоявшейся владычицы Мира.

«Мы вовремя ее остановили», — сказал вождь Эгваль, Великий президент Ариэль Солтиг. — «Наша победа навсегда изменила ход Истории. Наступило новое время».

— …Что ты стоишь, как надолба? — рассердилась Грета. — Телефон, не слышишь, что ли? Ладно… Хватит мне, как царице, на диване валяться.

Она проворно встала, удержала мужа, очнувшегося от раздумий.

— Да сама я, сама. Рано мне помирать.

Сняла трубку, оживилась.

— Венди? Как же я рада! Что там у вас? Слава Марии!.. Тоже ничего, разве что я полчаса в обмороке валялась, с перепугу. Да, она в порядке, — и шепотом, в сторону Стаса и Лоры: — Иомены все живы. И здоровы.

Было слышно, как верещал в трубке слегка задыхающийся голос Венди. Ее семье крупно повезло. Двенадцать километров от эпицентра — не здешние шестьдесят. Тряхнуло там здорово.

— Точно?! Слава Заступнице!.. — и, страшным шепотом Лоре и Стасу: — Радиации нет! У Иоменов прибор… от майора остался. Ребята измерили: нигде ничего.

— Венди, привет парням твоим, они молодцы, и Зелле. Целую всех. Пока!

Оглянулась. Всплеснула руками.

— Стас! Да что такое с тобой?!

— Ничего. Вроде как с души отлегло… — пропыхтел Стас, тяжело плюхаясь на многострадальный диван.

— Горе ты мое… Да, Лора, тебе привет от Венди!

— Ей с той же силой, по тому же месту, — хмуро отозвалась Лора.

Остаток дня она отмалчивалась. Грета изредка бросала на нее тревожные взгляды. Стас сделал вид, что поглощен выпуском последних известий. Ничего нового о потрясшем округу мощном взрыве, не сообщалось.

Близилась полночь. Грета собралась приготовить чай и печенье. Традиционный легкий перекус. Стас подремывал на диване. Лора поникла в кресле, зажав в руке фон. На его крошечном экране периодически обновлялась информ-лента. Вдруг она мигнула и раскрылась текстом короткого сообщения.

ИВ. НОВОСТИ. 18.14.1394. 27:39. Срочно! Перестрелка на шоссе 98, в окрестностях Меты. Есть пострадавшие, данные уточняются.

Лора встала, прошла на кухню.

— Бабулька! Я выйду ненадолго. Подежурь у пульта: откроешь калитку, когда вернусь. Не хочу будить Стаса.

Грета поджала губы.

— Господь с тобой! Чего приспичило?! Куда пойдешь, в такую глухую темень?

— К Старому мосту.

Бабушка выключила начавший закипать чайник. Пристально посмотрела на Лору. Что-то серьезное. На девочке прямо лица нет.

— Ладно. Идем. Одевайся хорошо, ночь холодная. Разбуди Станислава, пусть посидит на стреме.

Дед проявил выдержку, супруге под стать. Спросил коротко:

— Лора, ты ждешь кого-то?

— Нойс некуда деваться, кроме как вернуться в Мету. По времени — вот-вот.

— Ты решила, что здесь она захочет переправиться через Акари? И продолжать путь, невесть куда. Одна. Ночью. Притом, что знает: у нас ей всегда рады. Постучи и тебе откроют.

— Да потому, что Нойс — упрямая дура! Иомены ее неласково приняли, и вновь унижаться она не станет. Ей, как нож острый — чувствовать себя кому-то обузой.

— Точнее: кому-то обязанной. Уверена, что она еще не ускользнула от нас?

— Да, — ответила Лора, отводя взгляд. Ни в чем она не уверена. Напряжение не отпускало, отдаваясь в теле внутренней дрожью.

Ночь пришла в Мету вместе с промозглым ветром. В свете редких уличных фонарей в воздухе кружились мелкие снежинки. Температура быстро падала. Того и гляди, завьюжит, как в Норденке.