Новогоднее чудо и другие рассказы

Сорванный коготь опять начал кровоточить, и она испугалась, что ее прогонят на улицу. В вестибюле метро тоже холодно, особенно если лежишь на гладком гранитном полу, на самом сквозняке. Но это все равно лучше, чем на морозе. Скоро ночь, все уйдут, а она прижмется лохматой спиной к стене возле двери, там, где в щель сочится теплый воздух со станции, и будет спать. Эх, жаль, нет подстилки. Сначала – то она лежала на газете, но когда вышла на минутку по своим собачьим делам, газету кто-то подобрал. Может, решил почитать, а может, выкинул. Ей хотелось думать, что ее газету кто-то читает – тогда не так обидно.

Кровь сочилась и капала на отполированный тысячами ног черный камень, и она принялась быстро-быстро слизывать его языком. Никто этого не заметил, на нее просто не обращали внимания, и она успокоилась.

Бок замерз, она повернулась на живот. Мимо прошел мужчина с большой елкой. От дерева пахло смолой, свежим снегом и каким-то животным, которое раньше жило под корнями. Идущая рядом с мужчиной девушка бросила на пол кусок колбасы.

– На, поешь, бедная, – и они ушли.

Людей становилось все меньше, киоски закрылись. «Поздно уже», – подумала она. Дежурная по станции покосилась на нее, сказала что-то молоденькому милиционеру, от которого пахло дешевыми сигаретами, но он только досадливо махнул рукой.

Собака знала, что они сейчас уйдут. Люди любят спать в домах. Правда, некоторые часто ночуют тут же, и тогда прогоняют ее от теплой щели. Но в мороз и они ищут себе другое пристанище.

Она положила голову на лапы и сделала вид, что спит.

Эскалаторы выплескивали наружу последних пассажиров. Те почти бежали, спешили домой, в тепло. От многих пахло спиртным и разной вкусной едой.

Она поднялась и побрела к стене. Дверь хлопнула в очередной раз, выпустила пассажира. От него тоже пахло спиртным, но несильно. В руке он держал пакет, от которого тянуло жареной курицей. Теперь пакеты делают прочные, с фольгой внутри, сок не капает.

Мужчина шел медленно, сделал несколько шагов и остановился. Теплый запах щекотал ноздри, из пасти потекла слюна. Она отвернулась. Мужчина стоял и задумчиво смотрел на нее.

– Что, плохо одной Новый год встречать? Я тоже один. Самое главное, чтобы дома тебя кто-то ждал. Пойдем со мной. Дам тебе кусок курицы.

Она побрела за ним, но старалась держаться шага на три позади. Вдруг он пошутил, пнет ее сейчас ботинком по ребрам и уйдет?

Только когда он впустил ее в квартиру, запер дверь и разрешил лечь на коврик, она поняла, что СЛУЧИЛОСЬ ЧУДО.

КТО ЗАЖИГАЕТ ФОНАРИ

Татьяна отпросилась с работы на три дня. Двадцать девятого выехали с утра. Все, что можно, подготовила к празднику заранее, запаслась продуктами для поездки на дачу. У Ванюши и Настены аппетит хороший.

Сейчас они крепко спали, сытые и довольные, и Татьяна могла немного расслабиться. Хорошо, что не оставила их дома. Все-таки на даче в любую погоду здорово, да еще когда поездка не сопровождается стоянием в пробках. Желающих вырваться из предновогодней городской суеты оказалось не так уж много.

Доставшаяся от деда дача построена была на совесть, из сосновых бревен, с настоящей русской печкой посредине. Каждый бок печки обогревал одну из комнат.

Два дня она провела в хлопотах, да и дети скучать не давали. Оказывается, в доме полно мышей. Пока все перемыла, то да се… Наконец сегодня утром позвонила Ирина Вячеславовна, сказала, что гости уехали, и можно возвращаться. Надо будить детей и срочно собираться, если они хотят встретить Новый Год дома.

***

Город спал.

Тусклый декабрьский рассвет проник сквозь полупрозрачные шторы в спальню уютной квартирки.

– Коля, ты чего расхрапелся? Просыпайся, давай. Батюшки, восемь часов уже!

– Любаша, суббота же, дай поспать.

– На работе поспишь. А в выходные у нас дел по горло.

– Какие дела? Два дня еще.

– Чего ты там бормочешь? Вставай живо, едем на дачу. Надо крышу и окна проверить. Рабочие, небось, все тяп-ляп заделали.

– Ты что, спятила? Тридцатого декабря на дачу!

– Ах ты, старый хрен! Я тебе покажу – «спятила». Вставай, говорю, – с этими словами Люба мощным толчком ноги сбросила супруга на пол.

– Ой, больно, – простонал окончательно проснувшийся Николай.

– Правда? Ушибся? Где болит-то? Сейчас йод принесу, – стокилограммовая супруга резво вскочила с кровати и метнулась в ванную за аптечкой.

– Люба, не надо, уже прошло, – обреченно крикнул ей вдогонку Николай.

Насильно помазанный йодом, он смирился с необходимостью ехать на дачу. Николай подумал, что, в сущности, Люба права. Погоду на праздник обещали ненастную – ветер, снег, похолодание; крышу, действительно, стоит проверить.

Тяжело вздохнув, Николай начал одеваться. Пока жена готовит завтрак, надо спуститься к машине, съездить на заправку.

***

Люба увидела свой дом издалека, метров за двести до въезда в кооператив. Дом располагался на ближайшем к воротам кооператива участке. Рабочих видно не было, но колышущийся на ветру, как поднятый флаг, кусок рубероида свидетельствовал о том, что работа по обшивке крыши не закончена.