Новогоднее чудо и другие рассказы

После чая началась подготовка к празднику. Женщины хлопотали на кухне. Максим пошел рубить дрова, вокруг него крутились дети. Настя собирала щепки, и Максим боялся, что ее заденет отлетевшим чурбаком. Ваня сначала молча наблюдал за процессом рубки, а потом отправился в сарай искать «настоящий колун». Некоторое время тишину нарушал только стук топора.

Видимо, Ванины поиски увенчались успехом. Он притащил здоровенный топор со старым, потемневшим от времени топорищем. Максим и охнуть не успел, как парень схватил березовое полено, поставил его на заледеневшую компостную кучу и взмахнул своей находкой. Топор немедленно слетел с топорища и ухнул на соседний участок, густо застроенный разнообразными хозяйственными постройками. Максим перекрестился. Хорошо, что соседи сидят себе сейчас в городе, у телевизора. Колун застрял в крыше хозблока, но это выяснилось только на следующее утро.

Ваню это ничуть не обескуражило. Максим, не имевший опыта общения с детьми и не проявлявший к ним никакого интереса, посмотрел на него настороженно.

– Давай, приятель, отдохни. Я уж сам дров нарублю. Пойди, поиграй пока, скоро печь топить будем.

Ваня положил топорище и удалился. Некоторое время Максим работал спокойно.

***

Таня варила на печке компот из заготовленного осенью варенья.

Люба изо всех сил крутила ручку мясорубки, прокручивала замороженное мясо.

– Слушай, Тань, чегой-то горелым воняет, – принюхавшись, заметила Люба.

– Вам показалось. Плитка только здесь включена. Я слежу, чтобы овощи не переварились.

– Какие там овощи?! Деревяшки горят! Где твои хулиганы-то?

– Снаружи играют. Там светло от фонаря, – с поднимающейся в сердце тревогой ответила Таня.

– Ну-ка пойду, посмотрю, – Люба быстро накинула тулуп и валенки, и выскочила на улицу.

– Ой, мамочки, помогите! Что ж это такое?! Спасите, кто может! – раздалось со двора через несколько секунд.

С трудом стараясь не терять хладнокровия, Татьяна выключила плитку и выбежала на улицу.

Зрелище было жуткое, но завораживающее. Ее сарай горел красивыми разноцветными всполохами. Под ногами сверкал лед, отражающий это великолепие.

Только стоящая на четвереньках Люба немного не вписывалась в чарующую картину.

– Танька, чего стоишь? Оденься и беги к сараю. Дети живы. Они тушат сарай водой из колодца.

У Татьяны стучало в висках, а ноги казались ватными. Душа рвалась вперед, спасать детей, но ноги не шли.

– Люба, подождите, вы сильно ушиблись?

– Да нет. Я сразу на карачки встала, чтобы не упасть. Чего ты, окаменела, что ли? Беги, говорю, холера!

От непривычной для Татьяны ругани, как ни странно, мышцы перестали вытворять фокусы. Не замечая холода, женщина рванулась спасать детей.

В дыму она увидела Ванюшку со шлангом. Из шланга била струя воды, попадавшая, правда, куда угодно, только не на сарай.

– Ванечка, а Настя где? – дрожащим голосом спросила Таня.

– Она – трусиха. Побежала в дом, на второй этаж, чтобы от тебя спрятаться.

Таня обернулась – дом не горел. Огонь не мог добраться до него через заледеневший двор.

– Где ж ты воду взял? Она же замерзла.

– А мы дедушкин ящик с гвоздями в колодец кинули, лед разбился. А внизу – вода. Я туда наш насос опустил. Мам, помоги, а то шланг виляет, не хочет на огонь воду лить.

В этот момент к Тане подбежал Максим. Он молча набросил на нее старую шубу, к ногам кинул теплые боты.

– Идите в дом, выпейте коньяку. Я сам тут управлюсь.

– А Ванюшка…?

– Доставлю целым и невредимым, не бойтесь. Только осторожно идите. Ваш участок превратился в каток.

Таня послушалась, медленно побрела к дому.

Настена, действительно, оказалась в спальне на втором этаже.

Татьяна села на диван и заплакала.

– Мамочка, не плачь, мы не нарочно. Тебе сарай жалко?

Таня молча всхлипывала.

– Может, ты не из-за сарая плачешь, а из-за норковой шубки?

– Глупая ты девочка, Настя. Я за вас с Ванюшкой испугалась.

– Так ему же дядя Максим помогает сарай потушить.

– Откуда ты знаешь?

– Мне из окошка видно.

– Постой. А что там с норковой шубой? Это ты про ту, что мне бабушка с дедушкой на тридцатилетие подарили? – от предчувствия новых неприятностей Таня перестала плакать. Ей всегда бывало плохо, когда все беды уже остались позади.

– Да ничего с ней не будет. Я ее отмою, вот увидишь.

– Настя, садись и все мне подробно расскажи.

– А ты не будешь нас наказывать?

– Ну, в честь праздника, не буду. Но давай договоримся: ты все расскажешь, а потом вы с Ваней будете вести себя хорошо. Хотя бы до приезда в Москву.

– Ладно. Значит, так. Сначала мы играли, будто я королева, а Ванька – рыцарь. А все рыцари своим королевам дарят цветы и их перчатки прикалывают к своим шапкам. Но Ванька не захотел мою варежку прикалывать. Сказал, что от нее воняет, потому что я ей вытерла разлитое молоко, еще в Москве, у бабушки, и оно протухло вместе с варежкой.

– Ну и что?

– Ну и мы подрались немного. Это вчера было. Снега еще не было.

– Ладно. А причем тут моя шуба?