Новогодняя охота (ЛП)

И только долгие десять секунд спустя понимаю, что мой глупый рот забыл произнести “в машинку”, как мы изначально и договаривались.

Тишина еще дольше затягивается. Я стою истуканом с комком сырой одежды под мышкой, а второй рукой наглаживаю чужую стиральную машину. Отдаленный звук громкой музыки напоминает, что вечеринка в самом разгаре, но чтобы на нее вернуться, надо пройти мимо Сойера, а просто так прошмыгнуть не удастся. К тому же одежды на мне также не наблюдается. Хотя носки и нарядные трусы, конечно, лучше, чем абсолютная нагота.

И с чего я вообще решил, что раздеться под предлогом стирки будет клевой идеей?

Никогда так не делайте.

Я уже готов кашлянуть, но тут Сойер скидывает с себя школьную куртку и через голову снимает футболку. Никогда не видел его без одежды, и один вид рельефного пресса повергает меня в нирвану.

Блядь, Сойер охрененный.

В смысле, я помнил, что он красивый, но при виде голого торса совершенно другие впечатления. Может, во всем виновато освещение, но его кожа как будто сияет. Похоже, Сойер научился применять фотошоп и в реальной жизни. А тело какое? Широкая грудь, узкая талия. Господи, помоги. Он весь твердый. Просто… твердый. Я могу забраться на Сойера, как на дерево, а он только слегка покачнется от усилий.

Я завороженно рассматриваю, как изгиб его плеч перетекает к холмам хорошо проработанных рук и к скомканной одежде в ладонях. Сойер с улыбкой шагает ближе и вручает ее мне.

- Этого хватит?

Сердце бешено бьется. Во рту пересыхает. Богатый хозяин этого огромного особняка наверняка решил, что здорово соорудить отдельную прачечную комнату… видимо, с каким-то автоматическим циклом, потому что, клянусь богом, помещение начинает вращаться.

Сойер разделся и отдал мне свою одежду.

Он мне улыбается.

А меня сейчас вырвет.

Нет-нет, я сейчас по-настоящему блевану.

Все происходит так быстро, что я никак не успеваю этому помешать. В одно мгновение я с сердечками в глазах рассматриваю мужчину своей мечты, а в другое - блюю на его школьную куртку.

2

- Господи, Гэвин, ты в порядке? - Сойер хватает меня за руку для поддержки. - Может, тебе стоит сесть?

Что мне и стоит, так это найти какую-нибудь норку и забуриться в нее на следующие триста лет, но остается только второй вариант - сесть, поэтому я киваю. Сойер практически роняет меня на пол, я тут же прижимаюсь спиной к прохладной поверхности стиральной машины и закрываю глаза.

Когда не вижу кружения комнаты, не так уж и хреново.

- Не надо было столько пить, - ругает Сойер, но в голосе все равно слышится беспокойство, которое даже мое пьяное тельце замечает.

Одежду из моих рук забирает или Сойер или какая-то небесная сила, не знаю. Слышно непонятное копошение, звук открывшейся дверцы стиральной машинки и свист крышки, которую открутили от бутылки со специальным гелем.

Машинка оживленно гудит и начинает набирать воду.

Сойер стирает мои вещи.

Я открываю один глаз и наклоняю голову назад. Мой полуголый темноволосый мускулистый личный бог как раз заливает моющее средство в отсек машинки, а поняв, что я пришел в себя, на секунду бросает на меня взгляд. Я успеваю мельком заметить выражение его прекрасных карих глаз и еще одну улыбку, прежде чем он убирает гель на место и опускается на пол рядом со мной.

Технически это третий раз, когда я вижу Сойера за сегодняшний вечер, с момента как отключился на некоторое время. Но это первая близкая встреча с бугром в его штанах. Матерь божья, с такого расстояния комплектация кажется еще роскошнее. Думайте, что хотите, но упрекнуть меня в ужасном вкусе среди членов нельзя.

Вода прекращает набираться и начинает вращаться барабан. Вибрация отдает в спину. Я прижимаюсь плотнее, ощущения приятные, но Сойер, похоже, со мной не согласен. Прислонив голову к металлической стенке, он так удрученно и подавленно вздыхает, что мне становится его жалко.

- Зачем ты напился?

Понятия не имею, как на такое отвечать, поэтому молчу дальше. Пару минут назад я и мечтать не смел, что Сойер знает мое имя, и его волнение за мое нетрезвое состояние немного сбивает с толку.

- Не стоило так долго тянуть резину, - продолжает он. - Если бы мне хватило смелости, все было бы иначе.

Сойер, видимо, тоже пьяный. Я совсем не догоняю, о чем он говорит. А если это правда, то есть надежда, что завтра он ничего не вспомнит. Черт возьми, надеюсь, я ничего не вспомню. Какое разочарование для такого многообещающего отсоса века!

- Эм, мне очень неудобно за твою куртку, - отвечаю я, ведь это единственное рациональное объяснение его волнениям о моем пьяном тельце. - Не хотелось на нее блевать. Да я вообще-то и не собирался.

- Думаешь, меня волнует какая-то куртка?

- Эм. Да? - Открываю оба глаза, в надежде разобраться, к чему вообще Сойер клонит.

Судя по интонации, куртка его мало волновала, но тогда я не знаю, что думать: во всей заботе о моем ясном уме смысла не вижу. Сойер сидит с таким глубоко несчастным выражением на лице, что мне и самому, глядя на него, становится грустно. Хочется взять его за руку и пристроиться под ней, надеясь прогнать боль своим прикосновением.