Новогодняя охота (ЛП)

И я хочу его не меньше, поэтому сделаю все, что в моих силах, и да будет так… а сейчас нужно просто успокоиться и немного поспать.

Эпилог

Просыпаюсь от громкого хлопка. Очертания предметов в темноте кажутся незнакомыми, и на секунду меня накрывает волной паники, но потом я воспоминаю, где нахожусь. Сейчас канун Нового года, - или, может, он уже наступил? - а я под одеялом обнимаюсь с Сойером, пока в другом конце дома грохочет вечеринка.

Еще один “Бах!” звенит вдалеке, а следом что-то похожее на крики сотен людей. Уже полночь? Лезу в карман за телефоном и тут спохватываюсь: я голый, даже очень. Джинсы в стиральной машине, а телефон… где-то. Пьяный Гэвин точно знает где, но трезвый не имеет ни малейшего представления.

Спасение приходит в потоке голубого света. Я оборачиваюсь и вижу, что Сойер тоже проснулся и проверяет свой мобильник.

- Уже полночь, - произносит он хриплым ото сна голосом. - С Новым годом.

- С Новым годом, - хриплю я еще хуже, откашливаюсь и пробую снова: - Сколько мы проспали?

- Часа два.

- А это достаточно долго? И ты поверишь, если я скажу, что протрезвел?

Я замечаю, как округляются глаза Сойера, и он роняет телефон. Аппарат плюхается экраном на грудь хозяина, лишая нас единственного источника света. Теперь я не вижу ничего, но слышу, как сбилось дыхание Сойера и как натягивается одеяло, когда он прижимается ко мне грудью.

- Ты… ты все помнишь? - взволнованно спрашивает он, и я едва сдерживаю улыбку.

- Что именно? Твое предложение меня трахнуть, когда я протрезвею и все еще буду этого хотеть?

Мне нравится картинка, где Сойер краснеет так, что им можно комнату освещать, но наверняка я никогда не узнаю. Решаю сильно об этом не задумываться и сосредотачиваюсь на известных фактах: его дыхание участилось, а темноту вокруг нас словно наэлектризовали.

Мое сердце начинает бешено колотиться.

Дойдем мы до конца или нет - неважно, что-то точно произойдет, и эта мысль доводит до безумия.

Крики в остальной части дома стихают, через некоторое время снова начинает орать музыка. Все слишком увлечены вечеринкой и не замечают нашего исчезновения. Но даже если кто-то пойдет в эту сторону, я уверен, друзья Сойера встанут у них на пути. Нам ничего не помешает заняться всем, чем захочется.

С Новым годом меня!

Я тянусь в темноте рукой и нащупываю бедро Сойера. Немного неудобно без света, но как только мои пальцы прикасаются к коже, их не остановить до самой резинки на спортивках. Я уже устал бояться сделать первый шаг. Сойер хочет меня, я это знаю, и он станет моим.

Запускаю кончики пальцев под материал, как сделал Сойер перед сном, и глажу кожу. Он хрипло выдыхает, - звук сильно напоминает стон - а затем выгибается от моего прикосновения, но такая уязвимость длится недолго. Мгновение спустя Сойер резко дергает меня к себе и делает то, чего побоялся несколько часов назад - целует.

Божечки, какой это поцелуй.

Я напрочь лишен дыхания. Как и сознания. И в полнейшей одержимости. Рот Сойера требует подчиниться, но можно сильно и не стараться - мне одного прикосновения губ достаточно, чтобы сдаться.

Поначалу становится неловко, но я быстро подстраиваюсь под ритм. Совершенно иначе я представлял себе поцелуи. И кто бы рассказал, как круто изучать желания своего тела. И Сойера. Даже несмотря на несколько моих ошибок, Сойер остается терпеливым. Он меня направляет, а добившись желаемого, языком уговаривает открыть рот и впервые скользит внутрь.

Девять лет ожидания того стоили.

Мы целуемся страстно. Щетина Сойера колет мой подбородок, и это идеально. Божественно. Я стону прямо в рот Сойеру, от чего он переворачивает меня и наваливается сверху. Одеяло под нами теплое благодаря нашим же телам, но холод от пола все равно просачивается. Мне одновременно и жарко, и холодно, и два таких противоречивых чувства разворачивают войну на коже. Но как бы они ни боролись, внутри уже есть победитель - полыхающий огонь, который ничем не потушишь.

Мы продолжаем целоваться. Сойер ведет. Я следую за ним без колебаний. Не знаю, может, потому что это мой первый поцелуй, или из-за темноты, но все кажется ярче: тело Сойера тверже, воздух прохладнее, а одеяло намного мягче. Мы ударяемся зубами, и от этого меня пробирает до самых костей, я чувствую Сойера сильнее и хочу большего.

Еще.

Еще.

Начинаю бесстыдно тереться об него, и Сойер вдавливает меня в пол.

Помните серые спортивки? Те, которые открывали невероятный вид на член, который я так хотел взять в рот? Оказывается, к ним приятно и прикасаться, а не только смотреть. С каждым моим толчком я чувствую, каким каменным становится член Сойера. Он сам трется об меня, ищет свое удовольствие и показывает насколько безжалостным будет, когда окажется внутри.

Эта штуковина - настоящий монстр - завладеет мной.

Одни мысли об этом возбуждают как никогда в жизни.

Мы все еще целуемся, когда Сойер поднимается на колени. Не совсем понимаю, что делать дальше, пока не слышу звук стягиваемой ткани.

Он снимает свои штаны.

Он собирается меня трахнуть.