Новогодние криминальные истории

Виктор Орлов шел по голубой от снега ночной улице Москвы и думал о своей жене Лоре. Представлял себе, как она сейчас там, в предрождественском Париже, скучает ли о нем, покупая подарки и тратя деньги своей сестры Алисы (которая любит называть себя на французский манер – Алис). Скорее всего, она о нем и не думает, просто живет, наслаждаясь приятной для нее жизнью, купаясь в роскоши, причем чужой роскоши, и старается не вспоминать о своей унылой и серой московской жизни, где нет ничего хорошего, кроме переписки – опять же с Алисой, планов на очередную поездку, предвкушения от встречи с сестрой и Парижем… Вся жизнь Лоры с тех самых пор, как умер муж Алисы, насквозь пропиталась Францией, как крепкими, сладкими и слегка ядовитыми духами: освободившись от опеки хмурого и очень серьезного господина Сбригани, молодая вдова вздохнула полной грудью, пришла в себя, что называется, и поспешила вызвать к себе в гости, в роскошную квартиру на улице Клебер, младшую сестру, Лору. Отравила ее Парижем, деньгами, шикарной жизнью и страстью к путешествиям и, получается, почти разрушила семью. Если раньше Виктор считал себя бедным, то теперь, когда в доме постоянно звучало имя «Алиса», он превратился в глазах жены просто в нищего. Полированный офранцуженный ноготь свояченицы явно превышал размер его месячного жалованья… Одна банка омолаживающего крема из улиток (по словам, конечно, Лоры) стоила, как чугунный мост. И так далее… То чувство, которое Лора питала к Виктору в первые годы их супружества, испарилось, как испаряются духи из треснувшего флакона… Духи, духи… Он постоянно думал о духах, о том, какие духи лучше всего купить жене к Новому году. Понятное дело, она вернется в конце января, не раньше, но новогодний подарок все равно потребует, а это означает, что он должен, просто обязан найти деньги, несколько тысяч рублей, чтобы купить эти проклятые духи. Украсть их, что ли? При этой мысли ему захотелось расхохотаться на всю улицу, закричать во все горло, что он – жалкий неудачник, которого бросила жена, только еще не успела ему об этом сказать. Что все его попытки как-то встать на ноги, найти хорошую, высокооплачиваемую работу обречены уже в силу того, что это он, Виктор Орлов, ищет эту самую работу, а не кто-то другой. Что надо было родиться Виктором Орловым, чтобы получить себе в подарок такую вот жизнь – без перспективы, без удачи, и только что-то терять, терять и постоянно испытывать чувство глубокого отвращения к себе. «А ведь я не дурак», – подумал он вдруг, замедляя шаги и останавливаясь перед киоском, чтобы купить сигарет. Снег снова принялся сыпать, и на улице в этот поздний час было так тихо и уютно, что ему вдруг захотелось домой, и чтобы там его ждала Лора, пусть даже недовольная, ворчливая, но все равно – его Лора, красивая, нежная, та, которую он любил больше всего на свете. Окна домов горели леденцовыми теплыми розово-желтыми и красными прямоугольниками, снег золотился под ногами, приятно хрустел, и в воздухе чувствовалось приближение праздника, чего-то хорошего, позитивного, как сказала бы Лора. Но позитивного ничего не светило. Фирма, где Виктор работал менеджером, обанкротилась, и теперь он помогал руководству распродавать имущество, чтобы заплатить людям зарплату, чтобы не оставить их перед Новым годом без рубля (продавалось все – от дорогих компьютеров до офисных кофеварок). Фирмы-однодневки, предприятия-банкроты, организации-призраки – он еще ни разу не промахнулся и не устроился ни в одну приличную контору. Куда бы ни устроился Виктор, везде все прогорало, разорялось, все летело в трубу и к чертям собачьим! Как и его жизнь.

Он купил сигареты, закурил, остановился перед витриной аптеки и подумал о том, что переживает за Лору – как она там, в Париже, не ходит ли без шапки и шарфа, не заболела ли, не распухли ли ее губы от лихорадки (в декабре у нее всегда губы покрывает герпес, розовые пузыри лопаются, и прозрачная жидкость, застывая, образует желтоватую липкую и болезненную корку, даже улыбаться, по словам Лоры, больно). Аптека. Зачем он остановился здесь? Хотя какая разница, где останавливаться, если все равно домой не хочется. Ну, придет он сейчас в квартиру, включит свет, увидит немытый пол, гору грязной посуды в раковине, достанет из морозилки пачку пельменей… Что дальше? Приятный вечер в компании с телевизором и притихшей, словно обиженной на отъезд хозяйки, комнатой?

Снег залепил мех шапки, забился между воротником и шеей и все сыпал, сыпал…

Он скучал без Лоры и всерьез начал подумывать о том, а не купить ли завтра на Птичьем рынке собаку? Щенка? Конечно, он не сможет заменить ему Лору, это понятно, да и вообще даже как-то кощунственно об этом думать, но щенок – родная душа, малыш, симпатяга коккер-спаниель, к примеру, о котором он будет заботиться, которому он позволит забираться на постель и, свернувшись, спать в складках одеяла.