Новогодние неприятности, или Семья напрокат (СИ)

Наваждение настолько сильное, что я преодолеваю разделяющие нас метры в считанные секунды. Внимательно изучив каждую черточку, я уверенно ловлю Юлину подрагивающую ладонь, целую тонкие пальцы, наслаждаясь бархатной кожей и едва уловимым цветочным ароматом, и роняю искренний комплимент, не способный описать и половины восторга, который я сейчас испытываю.

— Ты очаровательна, Юль.

Зацикливаюсь на подруге детства, превратившейся в грациозного лебедя, и вообще никого не замечаю. Ни маму, украдкой вытирающую слезы, ни будущих тещу с тестем, вполголоса о чем-то переговаривающихся, ни бывшую жену, поправляющую безупречный макияж.

Зато перемены в Сладковой выцепляю моментально. Морщусь от тени, омрачающей ее хорошенькое личико, и наклоняюсь, задевая губами нежную мочку уха.

— Юль, ты побледнела. Все хорошо?

— Я в порядке.

— Точно?

— Точно. Иди. Тебя однокурсники зовут.

Медлю. Червяк сомнения неуклюже ворочается и точит грудину, вынуждая мешкаться и пристальнее всматриваться в мерцающие синие омуты. Хочется хлебнуть этой невыносимой лазури, утопать в этом бездонном океане, а не выслушивать набившие оскомину клише.

— Демьян, здорова! Принимай наши поздравления, — безбашенный заводила и инициатор большинства шалостей, обычно заканчивавшихся на ковре у декана, Макар Астафьев жмет мне руку и теснится, передавая эстафету бывшему старосте.

— Нет, Ларин, ты либо храбрец, либо глупец. Второй раз подряд надеть на шею ярмо… В общем, мы за тебя очень рады. Будь счастлив! — напоровшись на мой острый предупреждающий взгляд, долговязый Витька Семенов хватает сползшие к носу очки в круглой оправе и вовремя исправляется, заканчивая речь на мажорной ноте.

Вдох. Выдох. Еще один вдох. Беседа с однокашниками почти подошла к концу.

— Твоя новая невеста, конечно, хорошенькая. Но Инка лучше была. Эффектная, породистая. Ммм, бомба!

Растеряв инстинкт самосохранения где-то на ледовой арене, заключает хоккеист Юрка Баранов, а у меня чешутся кулаки, удушливая волна чего-то черного поднимается со дна души и присыпает пеплом окружающие предметы. Ярость клубится вихрями на ладонях и едва не палит искрящие предохранители.

— Юля — невероятная девушка. Инна с ней не сравнится.

Глава 19.2

Потребность встать на защиту фиктивной невесты затмевает все. То, что с Юркой мы сидели за одной партой и списывали у Витьки, то, что огребали вместе и висели на волосок от отчисления, даже то, что я был свидетелем на его свадьбе и советовал адвоката, когда они с женой расходились.

— Все, пацаны, занимайте места. И больше ни слова о моем выборе. Ладно?

Говорю жестче, чем требует ситуация, и сваливаю до того, как окончательно упадет забрало и зашибет кого-то из притихших парней.

Возвращаюсь к Юле, глуша барахтающийся под ребрами гнев, забираю ее у братьев и на какое-то время ловлю дзен. Ухаживаю за стесняющейся Сладковой и вместе с Алиской вручаю купленный вчера подарок.

— Кулинарный мастер-класс от «Апельсина»? Здорово!

Юля робко водит пальчиками по глянцевому прямоугольнику, а потом бросается мне на шею, грозя задушить. Прижимается тесно, окутывая сладким ароматом, и трется щекой о мою щеку, словно съевшая мясной деликатес кошка.

— Нравится?

— Очень!

В это мгновение ее глаза сияют, как два глубоких кристально чистых озера, искренность бьет наповал, обезоруживает, окрыляет. И мне хочется тут же придумать еще какой-то сюрприз, лишь бы она продолжала улыбаться и приплясывать от счастья.

Инна никогда не реагировала так на мои подарки. Принимала их отстраненно и капельку холодно и, в конце концов, уничтожила стремление что-то для нее делать.

— А меня возьмешь, Юль? Я тоже хочу!

— Конечно.

Разорвав наши затянувшиеся объятья, Сладкова растрепывает Алискины волосы и выдыхает свистящее «спасибо». Отпускает сковавшее ее напряжение и с куда большей охотой общается с гостями. Держится смело и уверенно, уклончиво отвечает на каверзные вопросы и с гордостью демонстрирует обручальное кольцо, которое я надел ей на палец сегодня утром.

Тоненькое, изящное. Лишенное камней и вычурного плетения, оно подходит ей, как нельзя лучше.

— Юль, ты большая умница.

Заправляю светлый локон ей за ухо и шепчу ободряюще, когда толпа людей разбредается по залу, а Алиска убегает к бабушке. Вязну в этом мгновении и ощущаю, как все отступает на второй план. Суетящийся Ленчик с папкой в руках, строгая Лера с блокнотом и карандашом, шеф-повар, медленно выкатывающий из кухни огромный торт.

Безнадежно залипаю на аккуратных скулах и острых ключицах, шумно тяну ноздрями кислород и знаю, что поцелую Юлю в следующую секунду, даже если потолок упадет мне на голову. Даже если в ресторан ворвется взявшийся из ниоткуда смерч и начнет крушить мебель. Даже если на нас обрушится наводнение и окатит убийственной волной.

— Демьян, не надо…

Сипит Юлька, распознав мои намерения, и пытается отшатнуться. Но я не позволяю ей уйти. Цепляю за хрупкие запястья, притискиваю к себе и долго смотрю на пухлые приоткрытые губы.