Новогодние неприятности, или Семья напрокат

На парковку влетаю с пробуксовкой и торопливо глушу двигатель, замечая, что из подъехавшего такси как раз высаживается Юля. Меня не видит, так сильно торопится, поскальзывается в кроссовках на раскатанном мальчишками снегу и едва не впечатывается носом в стеклянную дверь.

Опять в одном свитере. Без верхней одежды.

Заболеет ведь.

— Осторожно!

Заперев автомобиль, я нагоняю Сладкову и поддерживаю ее за локоть, чтобы не упала. Ее колотит крупной дрожью, да и меня пробивает мелким противным тремором.

Мозг лютые картинки рисует. Страшные.

— Боже, Демьян! Ты приехал! — всхлипывает тихо и жмется ко мне, когда мы проскальзываем в пустой лифт. То ли опору ищет, то ли поняла, что озябла. — Это, должно быть, какая-то ошибка. Ну, кто мог Алиску забрать?

— Не знаю.

Выдыхаю судорожным шепотом и невесомо веду ладонью по Юлиным волосам. Не хочу пока делиться роящимися в башке подозрениями.

— Здравствуйте. Так кто, вы говорите, забрал мою дочь?

Захожу в небольшое светлое фойе перед входом в танцкласс и сходу давлю на белую, словно простыня, девушку стальными интонациями, чтобы выслушать то, что она уже рассказала Леньке и Захару.

Женщина лет двадцати пяти-тридцати. Высокая. Блондинка. В светло-розовом пальто. Представилась матерью.

— Девочка не сопротивлялась и охотно с ней пошла. Откуда я могла знать? — горе-педагог причитает и нервно заламывает руки, мне же до одури хочется на нее сорваться. Только это ничего нам не даст.

Так что я лишь устало тру виски и пытаюсь выудить хоть крохи какой-нибудь информации.

Глава 11.2

— Приметы особые какие-нибудь запомнила? Шрам, родинка, татуировка?

— Нет. Ничего.

— А записи с видеокамер?

— Меняют сегодня, выключили, как назло.

Разводит руками девушка, и я понимаю, что нам здесь больше нечего ловить.

— Демьян, может, все-таки ментов? — спрашивает Ленчик уже на улице, я же катаю в голове навязчивую идею, которая обретает все более реальные очертания.

— Давай сначала в одно место заскочим.

— Куда?

— К Лебедеву. Он как раз сегодня на ледовой арене пиарится.

— Думаешь он мог похитить Алису?

С дрожью в голосе произносит Юля и обнимает себя за плечи. Я же подталкиваю ее к автомобилю и сразу включаю печку и подогрев кресел, когда она усаживается на переднее сидение.

— Не знаю. Я ему на пятки наступаю, может, хочет, чтобы я снял свою кандидатуру.

— Это ужасно, Демьян. Шантажировать кого-то ребенком. У него самого ведь двое сыновей. А если бы кто-то их…?

Юлька запинается от переполняющих ее эмоций и прижимается носом к стеклу, превращаясь в закаменевшую статую. Ничего больше не говорит, пока мы в плотном потоке движемся к нужному пункту назначения, и то и дело кусает губы.

Неосознанно мнет край свитера, когда мы торопливо минуем турникеты. Вонзает ногти в ладони при виде выворачивающего из-за угла Лебедева и несется к нему маленькой разъяренной фурией.

— Скажите честно! Это вы похитили Алису Ларину? — вздергивает вверх острый упрямый подбородок и часто-часто моргает, отчего ее ресницы кажутся еще длиннее.

— Что-о-о?

— На пару слов, Никитос.

Делаю шаг вперед, оттесняя свою защитницу в сторону, и внимательно слежу за реакцией оппонента. Зрачки не расширены, глаза не бегают, на лице написано искреннее недоумение.

Либо он прекрасный актер, либо на самом деле не имеет никакого отношения к Алисиному исчезновению.

— Давай.

Указывает на диванчик, находящийся в отдалении от прохода, и устремляется туда.

— У меня дочка пропала сегодня, Никит, — выскребаю из себя натужно и стискиваю пальцы в кулаки. За грудиной противно щемит, сердечный мотор кровь все сильнее и сильнее гоняет.

Допускаю вероятность, что с Лебедевым мы просто теряем время, и надо искать другие зацепки.

— У тебя пропала дочь, и ты решил, что я подобным способом устраняю конкурента? Так получается?

Собеседник выдает вроде бы тихо, но вместе с тем так зло, что меня до нутра пробирает. Такие эмоции по заказу не выдашь. Не сыграешь.

— Я должен был убедиться…

— В глаза мне посмотреть? Посмотрел? Убедился? — выплевывает пулеметной очередью Лебедев и порывисто поднимается на ноги. Качается с пятки на носок и прожигает стену тяжелым невидящим взглядом. — Ну, и козлина ты, Демьян.

— Никит…

— Да понимаю я тебя, Ларин. Понимаю. Сам бы землю грыз и весь город перевернул, если бы кто-то моих пацанов тронул, — замолкает ненадолго и, порывшись в карманах, протягивает темно-синюю визитку. — Координаты мне скинь места, где это случилось. Время примерное. Попробую через своих пробить.

— Но почему? — изумленно охнув, Юля вклинивается в нашу беседу и неосознанно переплетает свои пальцы с моими.

— Почему помогаю? Ты, наверное, не поверишь, кукла, но семья для меня не пустой звук.

Крепко пожав мне руку напоследок, Лебедев удаляется в сопровождении охраны — двух широкоплечих бритых шкафов, больше напоминающих братков, чем работников частного агентства. Я же обнимаю Сладкову и даю нам с ней ровно три секунды прежде, чем принять неизбежное.

— Поехали в полицию. Дальше медлить нельзя.

— Поехали.