Новогодний экспресс до станции «Любовь»

— Так, на кухню, — кивнула она на свой поднос, тоже приносила еду кому-то из господ.

— Отлично. Захвати мой тогда, — и пока она моргала, я поставила свой на массивный резной комод, стоящий в коридоре, освободила свой поднос, потом взяла поднос Греты и совместила их, потом положила тарелочки под тарелочки, колпачки на колпачки и вернула все это девушке.

— Мне еще убраться надо, а тебе все равно по пути. А инвентарь здесь где?

— Там, — кивнула ошарашенная Грета, и я потопала в ту сторону.

Можно было бы сказать, что наглость мое второе имя, но нет. Я бы сказала, что это эффективное распределение времени и как следствие  экономия ресурсов... кхм... моих сил по крайне мере точно и здоровья. Так как нюхать тот кошмар я просто была уже не в силах. Я ж себе не враг. Да и зачем двум людям делать одинаковую работу, если это может сделать один человек.

Преисполненная позитива от достигнутой цели и, желая, как следует покопаться, вернее убраться, я подошла к заветной двери и, не раздумывая, открыла ее.

Шок, неверие, радость, счастье, сменилось злостью, вырвалось кучей ругательных слов у меня, потом возникало желание пойти выяснить отношения и накричать, оторвать руки или вцепиться в волосы, но потом я вспомнила, что так дела не решаются и нужно быть более цивилизованной, ведь я взрослая образованная женщина, но… как же это было  трудно! Мне хотелось убивать!

А все потому, что в этой гребаной подсобке стоял он! Мой дорогой, драгоценный и обожаемый пылесос!Да не похожий на наш земной аналог, но узнаваемый даже в этом странном корпусе или без корпуса вовсе, тут не разобраться, потому как шестеренки, трубочки, моторчики, компрессор и еще целая тьма всего неопознанного мной было перед глазами. Большие колеса, способные ездить по бездорожью, а не только по паркету, кожаный длинный хобот и о боже, чуть ли не золотая телескопическая труба. Я схватила его и вытащила в коридор  только решила снова занырнуть в подсобку, как меня остановило басовитое:

— Не трогать!

— Чё? – простите не культурно вырвалось у негодующей меня, и я развернулась, наткнувшись, на внушительную фигуру домоправительницы, которая угрюмо свела брови в кучу и была готова меня растерзать. Не за пылесос же?

Только и я не лыком шита, повторила ее позу и решила бить на опережение.

Потому как мне терять нечего! Я уйду отсюда только с ним! Моим пылесосом!

Взяла в итоге своего дорогого друга и отправилась рыться-убираться в господской комнате.

И как же он сосал, как сосал, да не мощно, если знать с чем сравнивать, но это лучше, чем сгорбившись мести полы веником. А еще он был совершенно бесшумным. Чудо просто! От радости, не иначе, решила даже под кроватью  госпожи пыль погонять. Погоняла. Слегка поцарапала трубу пылесоса, потом нечаянно он врезался в подножную тумбочку и отскочил от нее, потом мы много раз бились об дверные косяки, когда переходили из комнаты в комнату и врезались в мебель. Было ли мне совестно за такую нещадную эксплуатацию? Пф. Во всем виновата не я, а шнур, вечно мешающий и короткий. Рагтар ты вообще о беспроводной технике слышал?

В общем к концу моего дня он представлял собой не жалкое зрелище, конечно, но имел вид техники пользованной, а не золотого и дорого экспоната, на который и дышать боялись. Жалела ли? Да. Что не нашла его раньше, а горбатилась вчера, не разгибая спины. А ведь здоровье не купишь.

Вспомнила наше эпохальное противостояние с Бертой, мы выглядели, как два ковбоя на диком западе: прищуренные глаза, напряженные спины и готовые отстаивать своё не на жизнь, а на смерть. Но… закончилось все, до безобразия быстро и неожиданно. Она молча прошла вперед, отодвинула меня, готовую грудью лечь, но отстоять свое право на пылесос, и просто отобрала его, как игрушку, увы моя весовая категория не дотягивала до ее. Потом поставила технику в подсобку и закрыла ту на ключ. Всё. «Нельзя. Брать тряпку и веник. Убирать», — это все чего я была удостоена. И я сначала подумала, что Берта имеет проблемы с языком, потому как говорит со мной, как с собакой, отдавая короткие команды, но когда она погладила меня по голове и, тяжело вздохнув, ушла, я задумалась.

А не приняла ли она меня за… слабоумную? Ей-то я тоже кроме содержательного «чё» не успела ничего и вымолвить. Наверняка, она имела разговор с хозяйкой. Застонав от сложившейся ситуации, даже решила не зацикливаться на этом, потому как у меня была проблема поинтересней. А именно дом.

Каково было мое удивление, когда от досады, что мой бунт был сразу же погашен твердой рукой Берты, я пнула закрытую дверь, выругалась на своем могучем и только хотела вызвериться на ни в чем не повинной ручке двери, ожесточенно дергая ее, как она поддалась и открылась.