Новогодний Подарок

То, что его крика и сжатых кулаков не испугались, Дорохова ошарашило – раньше от одного его взгляда подчиненные тряслись, как осиновые листочки, а теперь… теперь даже «наглая баба» смеет огрызаться. Кулаки его сами собой разжались, плечи опустились – он, почему-то, думал, что он все тот же: властный и строгий, а на деле оказалось, что никто его не боится и никому он теперь не нужен.

Инна заметила произошедшую перемену и сменила тактику – переговоры были куда лучше военных действий.

– Могу предложить огуречный рассол – говорят, помогает. В банке осталось несколько огурчиков – можете их съесть…

Неожиданная обжигающая нутро жалость окончательно добила бывшего полковника. Вот он – его конец! Только унизительную жалость теперь испытывают к нему люди! Жалость и презрение! А раньше…

Нет! Он не будет вспоминать о прошлом!

– Выпить бы… – униженно произнес он и, злясь на себя за безволие, низко опустил голову.

Сердце Инны вдруг сжалось от нехорошего предчувствия и простой человеческой жалости – что-то страшное случилось у этого большого, нескладного, какого-то помятого человека. И это страшное, и непоправимое «что-то» согнуло его, придавило и наверняка сломает. Сломает, если кто-нибудь не поможет ему подняться, протянув ему руку и подставив свое плечо, чтобы он мог опереться…

Но причем здесь она?

У него же есть родственники, близкие – вот пусть они и занимаются его проблемами: вытаскивают, отряхивают, поддерживают. Они его знают, любят – вот пусть и заботятся…

Вспомнив о близких, Инна вздохнула – кому, как ни ей знать, что не все можно рассказать близким, доверить друзьям: мы бережем их нервы и спокойствие, для откровений куда больше подходят совершенно посторонние люди: выплеснешь на них свое горе-злосчастье и становится легче на душе. Посторонние люди тебе посочувствуют, поохают и поспешат по своим делам, и ты вновь остаешься наедине со своим горем-злосчастьем, но, разделенное с другими, оно уже не кажется тебе таким сокрушающим и безысходным.

Ну, что ж, она готова выслушать этого человека – ведь на работе она привыкла сочувственно выслушивать незнакомых людей.

Вздохнув, Инна посмотрела в сторону высокой под потолок елки, под которой спрятала батарею «конфискованных» бутылок и вздрогнула: из пакета с красками и альбомами (Инна рассчитывала несколько дней новогодних каникул посвятить рисованию) торчала темно-коричневая кожаная барсетка, подобранная на месте аварии. Гениальная мысль полностью завладела Инной, и она напрочь забыла о просимой мужчиной выпивке.

– Сергей Александрович, мне нужен ваш совет, – Инна встала, быстро подошла к елке, вытянула из пакета чужую барсетку и шагнула к крупному понурому мужчине. – Я нечаянно взяла эту чужую вещь и теперь не знаю, что мне с ней делать.

Дорохов поднял голову – он не ослышался? – может, не все так плохо, как он предполагал: эта препротивная «громкоговорящая» женщина просит у него совета, а это значит, что он все еще кому-то нужен, ему доверяют, с ним советуются…

6

Сидя в домашнем халате на необъятной супружеской кровати, застеленной шелковым сиреневым, в цвет занавесей, покрывалом с фалдами до самого пола, Валентина Николаевна Ватутина сжимала в руках мобильный телефон, с надеждой глядя на светящийся голубой экран – муж третий день не отвечал на звонки, и это обстоятельство наводило ее на тревожные мысли. Однако, это обстоятельство было куда менее важным, чем ежедневная неусыпная забота о своей внешности: закрученные на бигуди короткие выбеленные волосы давно высохли и было пора освобождать их от «принудительной» завивки. И Валентина Николаевна, думая о муже, стала снимать бигуди, бросая их прямо на дорогое шелковое покрывало, чего раньше никогда не делала и что показывало степень ее волнения.

«– Пора бы ему уже перестать праздновать и вспомнить о семье! – мысленно выговаривала она мужу. – Новый Год праздник семейный, и обоим родителям следовало бы уделить время детям! А он выдумал эту деловую поездку! Ну, какие в новогодние дни могут быть дела?»

Правда, большинство праздников у Георгия Рудольфовича Ватутина были все же рабочими, да и выходные тоже.

– «Как потопаешь – так и полопаешь!» – любил повторять преуспевающий бизнесмен, видя обиженно поджатые губы жены.

– Но всех денег все равно не заработаешь! – возражала она, и Георгий Рудольфович тут же признавал ее правоту.

– Все, уговорила: завтра на работу не пойду! – решительно заявлял он, плюхаясь в обволакивающее кожаное кресло, с наслаждением вытягиваясь и беря в руку пульт от огромного телевизора – Ну, его к черту этот миллионный контракт! Пусть ищут себе других перевозчиков. Проведу выходные с семьей, как все нормальные люди… Только вот о новом велосипеде Витька пусть даже не заикается.